правда?
— Интереснее всего узнать, что оказывается, эти люди не забыты.
— Ты веришь, что эти люди когда-то существовали?
Воробей пролетел над дорожкой и опустился на спинку каменной скамейки, которая стояла в снегу в нескольких футах от них. Кон-нору очень хотелось раскрыть Лауре правду, которая жила в нем, избавиться от ее тяжести, но он знал, что пока что должен хранить тайну.
— Именно о них я тебе рассказывал. Помнишь про правителей Атлантиды?
— Помню. — Она остановилась и посмотрела на него. — Но ты в самом деле веришь в эти легенды?
— Эти легенды были древними уже в мое время. И как во всех легендах, в них содержатся зерна правды. — Коннор смотрел, как маленькая птичка взмахнула крыльями и взлетела к солнцу, лучи которого струились сквозь голые ветви деревьев. — Я верю, что
— Много лет назад, когда Фиона рассказывала мне ирландские сказки, я думала, что все это выдумки. Одна лишь голая фантазия.
— А сейчас?
— А сейчас… — Она вздохнула, покачав головой. — А сейчас я столкнулась с невозможным и узнала, что это не только возможно, но и существует на самом деле. Я гляжу на свою тетю Софи и сомневаюсь во всем, что я знала о мире, который меня окружает. В нем действительно есть место волшебству.
Он снял перчатку с руки и прикоснулся к ее холодной щеке.
— Неужели узнать, что в мире есть волшебство, было так уж ужасно?
— Это пугает. Тревожит. Это порождает у меня неуверенность & себе. — Она обхватила себя руками за талию. — Я чувствую, как будто все, окружающее меня, на самом деле не то, чем оно кажется, не такое прочное, как было когда-то.
— Бояться тебе нечего. — Он провел пальцами у нее под подбородком, прикоснувшись большим пальцем к уголку ее рта. — В волшебстве нет тьмы, нет ничего, что повредило бы тебе.
Она раскрыла губы, и ее вздох согрел его руку. Ее страсть передалась Коннору, разжигая в нем огонь.
— Думаю, пора возвращаться. — Она отступила от него, как будто ее тянула невидимая цепочка. — Сегодня бал у Гарднеров, а тебе нужно еще многое выучить.
«А возможно, кое-что нужно выучить и моей прекрасной
Глава 21
— Тетя Софи, вы понимаете, что это было бы катастрофой? — Лаура нахмурилась, глядя на свое отражение в зеркале, поправляя белые шелковые розы, вышитые на плече ее светло-зеленого бального платья. — Нас может погубить любая из тысячи мелочей.
Она разгладила тугой корсаж на бледно-зеленой парче, драпирующей белую шелковую юбку. Ей казалось, что платье плохо сидит на ней, возможно потому, что чувствовала во всем теле напряжение. Сон предыдущей ночи преследовал ее непрестанно. Каждый раз, взглянув на Коннора, она вспоминала прикос новение его губ к своей коже.
— Я думаю, что не стоит подпускать Коннора к лорду и леди Синклер. — Лаура натянула перчатку, разгладив белую лайку на локте. — Они могут задавать слишком много вопросов.
Софи уселась за туалетный столик. Лаура в зеркале видела, что ее тетя разглядывает изящный веер, лежавший раскрытым на ее коленях, как будто не слышала ни единого слова Лауры. Лаура сегодня уже не раз замечала, что тетя думает о чем-то своем, как будто неприятные воспоминания заставляют ее забыть об окружающем мире. Лаура обернулась.
— Тетя Софи, что с вами?
Софи не ответила. Она все так же смотрела на раскрытый веер, как будто на нем были написаны какие-то древние тайны.
— Тетя Софи, — позвала Лаура, дотронувшись до ее плеча.
Софи вопросительно посмотрела на племянницу.
— Прости меня, ты что-то сказала?
— Вы такая рассеянная весь день. Вы плохо себя чувствуете?
Софи улыбнулась, но ее глазам недоставало их обычного блеска.
— Я в полном порядке. Так, немножко устала. — Она снова принялась рассматривать веер — мужчина в придворном платье стоит на коленях перед дамой. — Просто я плохо спала ночью.
— Вам не кажется, что сегодня нас ждет катастрофа? — Лаура стиснула перчатку в руке. — Миссис Гарднер и ее друзья разорвут Коннора на кусочки.
— Я уверена, что все пройдет отлично.
— Сомневаюсь. У него было слишком мало времени, чтобы выучить все, что он должен знать.
— Не волнуйся, дорогая. — Софи погладила Лауру по руке. — Коннор их всех очарует, вот увидишь.
— По крайней мере, я позабочусь, чтобы никто не оскорбил его. — Лаура натянула перчатку,