профсоюзов — это, знаешь ли, огромная сила. И он будет с нами до конца, — у Лиа запищал коммуникатор. — Это он!

— Мне уже звонили, — без приветствия буркнул глава профсоюзов. — Журналисты с цепи рвутся. Как у вас дела? Не засветились? Если всплывет мое имя…

— Престаньте паниковать, Тобри, — отрезала Лиа. — Вы увязли в этом деле по уши, но все под контролем. Он, — она выделила это слова, опасаясь называть по незащищенной линии имя Марбаса, — никуда не денется. Просто не успеет.

— Да журналисты уже в полиции! А там ничего не известно об… этой акции.

— У него не будет времени что-либо сообразить! — она отключила связь. — Паникер…

— Мы, конечно, самые умные, но… — Нэйб вел флаер на бешенной скорости, но как-то рассеянно смотрел вперед, — … просто грохнуть бы чертовых сонтариацев, и дело с концом…

— Нет!

— Лиа права, — неожиданно встрял Аркаша. — Зло должно быть уничтожено не физически, а морально.

— Пф! — Нэйб рассмеялся, флаер вильнул в сторону и едва не врезался в другую машину. — Да это лепет, на уровне детских сказок! Уж от тебя, Аркаша, я такой глупости не ожидал… хотя, вы, земляне, странные…

— Не в этом дело! — Аркадий Петрович, подался вперед, вцепился в спинку кресла Нэйба и с жаром продолжил: — Всякая несправедливость рождает волны, так сказать… пространственное возмущение. И чтобы погасить негативное возмущение в эфире, следует запустить волны с противоположным зарядом. Вот скажем, такое явление, как отпущение грехов…

— Никогда о таком не слышал, — зевнул Нэйб.

— Распространенное понятие во многих религиях планет низкого уровня развития, — без насмешки пояснила Лиа.

— Так вот, — продолжал Аркаша, — отпущение грехов, морально освобождает человека, но лишь в том случае, если его раскаяние искренне. В случае же, когда возмущение касается проблемы общества — следует запустить волны, которые заставят людей задуматься над разъедающими их пороками.

— Чушь и дешевый морализм! — отмахнулся Нэйб. — Кто слушать-то будет?

— Некоторая информация распространяется и влияет на людей помимо их воли. Она просто есть.

Несколько секунд они летели в тишине. Город мелькал единым пестрым и суетливым потоком. Даже взгляд ни за что не цеплялся.

— Знаешь… по-моему, ты еще не совсем оправился от травмы. То есть, твой мозг выдает вещи, которые и с хаашем-то бредом кажутся, — протянул Нэйб.

— В том-то и дело! — Аркаша торжествовал. — Вспомни, ты ведь этого хотел — научиться постигать вселенную без хааша. Пойми — есть некий баланс высших сил. Если хочешь достичь гармонии — ты должен научиться чувствовать его, плыть в нем, как в потоке физических частиц… — Аркаша смолк, словно внезапно выдохся. — Эх, плохо я объясняю — вот профессора бы сюда.

Генерал Марбас скучал. Он лениво обегал взглядом свой кабинет: шкафы, заваленные кубическими кристаллами с архивными данными, массивный стол, под стать хозяину кабинета, несколько памятных голограмм с большими политиками и знаменитостями, трехмерник в углу…

Когда-то ему казалось интересным составлять из кристаллов разные композиции. Потом он построил из них игрушечный городок, но вскоре ему надоело это развлечение и сейчас кристаллы лежали скучными рядами.

Генерал вновь на них уставился: 'А не сложить ли мне снова что-нибудь из кристалликов?.. Может, потом даже представить это на выставке современного искусства… А что, человек я уважаемый, приз какой-нибудь получу…'

Марбас попытался представить, что бы можно было сложить из кристаллов, но на ум приходило только блюдо с пирожками. Идея показалась ему неплохой, даже весьма метафоричной, ведь кристаллы начинены информацией, так же, как и пирожки мясом…

'Вот только надо бы заказать новые кристаллы, а то эти все же со служебными данными…'

Марбас вздохнул и потянулся вызвать секретаря. Кресло жалобно скрипнуло под его тушей. Но секретарь появился прежде, чем генерал нажал кнопку.

— В чем дело? — по растрепанному виду секретаря генерал заподозрил неладное.

— Включите трехмерку, господин генерал! Включите!

— Ой! Ну что там еще? Ты же знаешь, я не интересуюсь спортивными новостями… — Марбас лениво потянулся за пультом. — Какой канал-то?

— Любой!

Сердце Марбаса упало. О какой-нибудь ерунде по всем канал одновременно орать не станут. А любые громкие неожиданности он не любил.

— … Итак, мы завершаем наш репортаж с места событий, — с подчеркнуто торжественным и серьезным лицом вещал тощий парнишка-репортер. — Хочется отметить, что, наконец, в нашем городе полиция крепко взялась за организованную преступность. Хочется надеяться, что это лишь начало борьбы за светлое и чистое будущее Ареоса, свободное от пороков…

Но Марбас его не слушал. Его внимание было приковано к дымящимся окнам до боли знакомого здания. Лаборатория и складские помещения! Это горели его, Марбаса, личные деньги! Вокруг бегали зеваки и суетились пожарники. Мелькнул бок полицейского грузового флаера…

'Полицейский флаер! Откуда там этот чертов флаер?! Кто посмел, в обход меня?!' В голове загудело и в лицо бросило жаром.

— Мы все поздравляем вас, господин генерал, с блестяще проведенной операцией! — не замечая бордового лица и застывшего взгляда выпученных глаз начальника, продолжал секретарь. — Мы гордимся тем, что работаем под вашим началом! Хотя, немного и обидно, что вы держали все в секрете, но понимаем… понимаем, что это была секретная операция и…

— З-заткнись!.. Заткнись! — взревел Марбас. — Во-о-он! — он указал жирным дрожащим пальцем на дверь.

Бестолковая болтовня секретаря мешала ему сосредоточиться.

— Конечно, генерал, — смутился тот. — Я только хотел еще сказать, что репортеры здесь и ждут вашего заявления.

— Во-о-н!

Несколько капелек слюны коснулись лица секретаря. Сонтарианцы славятся бурными темпераментом и непредсказуемыми поступками. Секретарь предпочел побыстрее ретироваться.

Едва секретарь исчез, Марбас заколошматил кулаком по столу. Стол принял на себя весь сонтарианский гнев. Он дрожал, но массивная основа выдержала. От вибрации чуть приоткрылся выдвижной ящик, Марбас в ярости толкнул его обратно и прищемил себе палец.

— У-у-у! — взвыл он.

От боли генерал окончательно потерял над собой контроль. Он вскочил и принялся пинать несчастный стол. Стол оставался по-прежнему невозмутимым, зато Марбас больно ушиб ногу.

— Ай-й!..

Начальник полиции обессилено плюхнулся обратно в кресло. Ярость вышла, осталась лишь злость, но мысли больше не скакали, словно безумные, в единственном желании сокрушить все вокруг.

'Кто? Кто посмел?!' Марбас перебирал в уме всех заместителей. Кто-то из них осмелился в обход него делать карьеру на громком деле. Но генерал всегда был крайне осторожен в назначениях… Он и интриганку Лиа Ланш никогда бы не допустил к руководству, если бы не ее родня… Лиа давно списана со счетов. Так кто же?..

'Да черт с ним! Потом разберусь… сейчас главное — взять инициативу в свои руки. Кха Грат этого так не оставит, придется и с ним разобраться… Умный человек из всего умеет извлечь выгоду. А я ведь умный? Очень умный! Моя ты радость! — Генерал улыбнулся своему отражению в окне. — Начнем с журналистов'.