Реакторный отсек находился в дальнем от рубки конце крейсера. Таким образом, часть охраны оказывалась вне игры. Лишь бы по дороге ни с кем не столкнуться…

Первое, что Аркаша явственно почувствовал и осознал — холодная тяжесть пистолета, который совала ему в руку Лиа Ланш.

Во рту царила пустынная сухость, язык казался распухшим и потрескавшимся. Перед глазами все еще плясали огненные пятна, но сознание потихоньку прояснялось, выпутываясь из лабиринта звезд.

Происходящее показалось ему продолжением странного бреда, в котором Аркаша уже начал было растворяться.

— Да шевелись же! — Лиа схватила его за плечи и потрясла.

В голове — словно бомба взорвалась. Боль заполнила его целиком. Сознание рассыпалось на части. В глазах потемнело.

Потом Аркаша почувствовал отвратительный запах паленой плоти. Этот запах просто преследовал его в последнее время. Его затошнило, даже с закрытыми глазами все вокруг мелькало.

— Ива-ан Никифорович! — немного ломая произношение, кричала Лиа, сейчас она трясла профессора. — Очнитесь! Вы живы?!

Тревога за учителя придала Аркаше сил. Стоило открыть глаза, и все вокруг завращалось, словно на гигантской карусели. На мгновение показалось, что сейчас он умрет.

Аркаша застонал и вывалился из кресла. Кто-то протянул ему руку, помогая встать на ноги.

Ноги казались ватными, но зрение начало потихоньку проясняться. Уже почти удавалось его сфокусировать. Лиа трясла профессора, но тот не приходил в себя.

— Что… что с ним? — горло — словно кошки изодрали.

— Жив, но идти не сможет, — не оборачиваясь, ответила Лиа. — Ульзок, бери его на плечи и потащили. Уходим. Времени нет! Нэйб уже вышел.

Аркаша зачарованно уставился себе под ноги. Именно оттуда исходил отвратительный запах. Лица у этого мертвеца не осталось, лишь отсвечивающая лысина над обугленной маской выдавала его главного мучителя.

Подобные зрелища почти перестали трогать Аркашу. Сейчас его немного тошнило, но это, скорее всего, от мерзкого запаха или…

— Да очнись ты! — Лиа дернула его за руку.

— У-э-э… — он согнулся.

— Потом! Побежали! Если не пошевелитесь — мы все покойники! — Лиа тянула его к выходу.

Аркаша и сам не заметил, как оказался в коридоре.

— Слушай, я не могу тащить тебя! — Лиа выпустила его руку. — Держи оружие! Или ты идешь и защищаешь себя сам или…

— Я понял… но почему? — Аркаше было трудно формулировать мысли, что хаотично вертелись, грозя взорвать голову изнутри.

— Потому! Возьми себя в руки и не зевай. Сейчас встретимся с Нэйбом. Надо прорваться в рубку и захватить корабль… ты меня понимаешь? — она озабоченно заглянула ему в глаза.

— Да.

С каждым шагом Аркаша все отчетливее воспринимал реальность. Это причиняло боль, но от нее добавлялось упорства. Он хотел выжить. Ради себя. Ради профессора.

Иван Никифорович безвольно болтал руками, перекинутый через плечо упитанного коротышки, лицо которого казалось Аркаше смутно знакомым. Кажется, Лиа назвала его… Ульгор… Ульзок… Охранник! Да что здесь происходит?!

— Так, — Лиа остановилась. — Мы договорились встретиться у этого лифта.

Аркаша мельком взглянул на дверь:

'Черт бы побрал эти лифты!' — отчего-то они вызывали у него неконтролируемое раздражение.

— Ты как? Стрелять, если что, сможешь? — спросила Лиа.

— Дум…

Горло жутко болело, и Аркаша просто кивнул, уставившись на пистолет в своей руке. Он только что обратил на него внимание. И когда только он там оказался?

Ульзок спустил профессора на пол, прислонив к стене. Аркаша склонился к нему, потом присел на корточки.

Лоб старика был покрыт испариной, а дыхание казалось неровным.

— Ты сейчас ничем ему не поможешь, — резко сказала Лиа. — Лучше смотри по сторонам.

— Что с ним?

— Шок и перегрузка нейронных связей.

— И что…

— Не знаю! Будешь сейчас зевать, он точно никогда не очнется, потому что мы все умрем! Понял?!

Аркаша кивнул и глянул на Ульзока. Тот вовсе не выглядел бравым воякой. Он в волнении теребил в руках пистолет и испуганно косился по сторонам. Несмотря на тошноту, а может благодаря ей, Аркаша уловил едкий запах пота, исходивший от него.

— Внимание! — Лиа напряглась и наставила пистолет на дверь. — Сейчас кто-то выйдет.

Сердце Аркаши куда-то скакнуло. Приступ тошноты стал невыносим. Он стиснул зубы и поднял пистолет.

'Надо быть готовым… ко всему…'

Дверь лениво отползала в сторону. Аркаше казалось, что время растянулось. Рука дрожала. Он боялся, что не выдержит и выстрелит…

— А, дружище! — из лифта вышел Нэйб.

Виллирианец опустил пистолет. За его спиной стояли инопланетяне и Эри.

— Здесь пока все тихо, — облегченно перевела дыхание Лиа.

— Здесь и пока. Ну, что, поехали дальше? — Нэйб отступил внутрь лифта, приглашая их войти.

Лиа помогла Ульзоку поднять профессора и пояснила Аркаше:

— Рубка на верхней палубе.

— Сейчас всех убьем и путь свободен! — Нэйб похлопал по карману Ульзока. — Куда хааш сунул?

— Нет! — отрезала Лиа. — Я пока на этом корабле официальное лицо. Пойдем в рубку напролом и попробуем просто выгнать всех оттуда. Если они замешкаются, то будет меньше жертв, а у нас — больше шансов прорваться.

— Я не хочу никого убивать, — обреченно, но упрямо вздохнул Ульзок, протягивая Нэйбу коробочку.

— Болтуны! — виллирианец достал щепотку хааша.

— Нет, мы просто люди! — Аркаша неуклюже попытался выбить из рук Нэйба хааш. — Что бы, черт возьми, здесь не происходило, тебе нужен ясный рассудок!

— Слушай… ты… ты… идеалист! Ты знаешь, сколько у нас шансов захватить этот крейсер и выжить?! Можешь не отвечать! А знаешь, почему мы это делаем? Потому, что вы со стариком уже были бы безмозглыми идиотами, не подоспей мы вовремя! О каком здравом рассудке ты вообще говоришь?!

— Я говорю о душе, — упрямо отозвался Аркаша. — Что вы задумали?

— Захватить рубку и выкинуть всех в космос, — Нэйб нажал верхний символ на панели. — И обсуждать здесь нечего!

— Да, мы захватим рубку, но прежде, чем разгерметизировать корабль, дадим экипажу пару минут, чтобы убраться! — внезапно заявила Лиа. — И это тоже не обсуждается!

— Идеалисты! Вашу мать! — разозлился Нэйб.

Аркаша застыл, глядя в пол. Несколько секунд он молча шевелил губами, обдумывая положение.

— Согласен, — кивнул он.

— Это будет благородно. Мы соблюдем честь воинов! — подвел итог Рафхат.

— А я здесь вообще не причем, — заявил Эри. — Я ни стрелять, ни убивать не умею. А выжить хочу.