Предположеніе, что отд?льный членъ соглашенія можетъ выйти изъ него въ любой моментъ — недопустимо, ибо этимъ легко можетъ быть разрушено все д?ло, которому соглашеніе призвано служить, не говоря уже о неуваженіи къ достоинству вс?хъ участниковъ соглашенія, выразившихъ въ немъ свою свободную волю.
Мы не знаемъ также ни одного челов?ческаго общества (задолго до образованія государствъ), которое бы не было изв?стнымъ правопорядкомъ. Совм?стная жизнь требуетъ изв?стныхъ правилъ, но правила эти могутъ быть различны.
Наряду съ юридическими постановленіями въ любомъ челов?ческомъ общежитіи д?йствуютъ еще особыя нормы, которыя Штаммлеръ называетъ «конвенціональными правилами». Эти нормы — «въ правилахъ приличія и нравственности, въ требованіяхъ этикета, въ формахъ общественныхъ отношеній, въ бол?е узкомъ смысл? слова, въ мод? и во многихъ вн?шнихъ обычаяхъ, равно какъ въ кодекс? рыцарской чести». Реальная сила конвенціональныхъ правилъ можетъ быть значительн?е силы юридическихъ предписаній. Повиновеніе имъ нер?дко заставляетъ члена общежитія вступить въ конфликтъ съ закономъ. Коренное, внутреннее отличіе конвенціональнаго правила отъ юридическаго предписанія заключается въ томъ, что первое им?етъ значеніе — «исключительно всл?дствіе согласія, подчиняющагося ему лица, — согласія, быть-можетъ, молчаливаго, какъ это большей частью им?етъ м?сто въ общественной жизни, но всегда всл?дствіе особаго согласія».
Вотъ это право, право, какъ совокупность конвенціональныхъ правилъ, обусловленныхъ согласіемъ подчиняющихся имъ лицъ, и есть собственно анархистическое право. И это право, какъ мы увидимъ ниже, не отрицается ни однимъ изъ наибол?е выдающихся представителей анархистской мысли. Ибо ни самое существованіе общественной организаціи, ни ея техническій прогрессъ — невозможны безъ опред?леннаго регулированія общественныхъ отношеній.
Разум?ется, это право, вовсе не обезпечиваетъ вс?мъ и каждому «неограниченной» свободы.
Во первыхъ, какъ это было указано Штаммлеромъ-же, правомъ, какъ совокупностью конвенціональныхъ нормъ, въ общественной организаціи анархистовъ не предусматриваются т?, которые не обладаютъ фактической способностью — вступать въ договорныя отношенія. Таковы вс? нед?еспособныя лица: д?ти, тяжко-больные, страдающіе безуміемъ, дряхлые старики и пр. Очевидно, что ихъ жизнь регулируется изв?стными правилами, установленными вн? ихъ согласія.
Съ другой стороны, совершенно ясно, что конвенціональныя правила заключаютъ въ себ? значительную дозу косвеннаго понужденія до того, какъ на нихъ получено согласіе присоединяющагося. Проблема состоитъ не въ томъ — можетъ ли уклониться личность, принадлежащая къ опред?ленному союзу, отъ принятыхъ посл?днимъ конвенціональныхъ нормъ или н?тъ, но въ томъ — можетъ-ли личность уклоняться отъ участія въ союз?, нормы соглашенія котораго противор?чатъ его свободному сознанію. Логически проблема разр?шается весьма просто — личность уйдетъ изъ союза, но практически, надо полагать, будутъ случаи, когда уйти будетъ некуда, и личность должна будетъ согласиться на изв?стныя самоограниченія.
Посл? б?глаго теоретическаго обзора познакомимся непосредственно съ воззр?ніями отд?льныхъ наибол?е выдающихся представителей анархистской мысли на роль права и государства въ будущемъ обществ?.
I) Годвинъ, какъ выражается Эльцбахеръ, отрицаетъ право — «вполн? и всец?ло». Онъ отм?чаетъ его — чрезм?рность, хаотичность, неопред?ленность, отсутствіе индивидуализаціи, претензіи на пророчество. Столь-же категорически отрицаетъ Годвинъ и государство, называя всякое правительство, независимо отъ его формы, тиранніей и зломъ.
Однако, Годвинъ говоритъ объ общин?, какъ организаціи «совм?стнаго разсмотр?нія всеобщаго блага» и объ обязательств? подчиненія отд?льной личности вел?ніямъ общины. Предвидя возможность «несправедливостей», чинимыхъ отд?льными членами общины, Годвинъ поручаетъ борьбу съ ними «судамъ присяжныхъ», которые р?шаютъ — исправлять преступника или изгнать его.
Наконецъ, Годвинъ предвидитъ возможность созыва въ исключительныхъ случаяхъ особыхъ національныхъ собраній — для улаживанія споровъ между общинами и изысканія средствъ защиты отъ непріятельскихъ нападеній. Впрочемъ, Годвинъ чисто раціоналистически уповаетъ, что практика вс?хъ этихъ новыхъ учрежденій будетъ далека отъ практики существующихъ учрежденій. Такъ — право, усердно изгоняемое, т?мъ не мен?е просачивается и въ новыя — анархическія формы общиннаго устройства.
II) Ученіе Прудона, несмотря на многочисленныя частныя противор?чія, вытекающія изъ основной антиноміи, лежащей въ основ? вс?хъ Прудоновскихъ построеній — антиноміи между требованіями абсолютной свободы личности и полнаго соціальнаго равенства вс?хъ членовъ общежитія, въ его ц?ломъ — за право и даже за государство.
Правда, Прудонъ требуетъ отм?ны вс?хъ правовыхъ нормъ современнаго государства, но вм?ст? съ т?мъ онъ утверждаетъ всеобщее и принудительное значеніе правовой нормы, предписывающей соблюденіе и выполненіе общественнаго договора, на которомъ онъ строитъ новую общественность. Отказъ отъ выполненія договора или нарушеніе его можетъ вызвать противъ нарушителя страшныя репрессіи до изгнанія и смертной казни включительно.
На такое-же радикальное противор?чіе наталкиваемся мы и въ ученіи Прудона о централизаціи и государств?. Какъ бы мы ни называли проектируемый Прудономъ строй, который долженъ утвердиться на м?ст? упраздненнаго буржуазнаго государства — «анархіей» или «федерализмомъ», онъ, несомн?нно, носитъ въ себ? вс? черты «государственности». Самое понятіе — «анархія» — употребляется Прудономъ въ двоякомъ смысл?. Въ однихъ случаяхъ, анархія есть идеалъ, представленіе объ абсолютно безвластномъ обществ?. Реально такое общество — невозможно, ибо необходимость соблюденія договора предполагаетъ наличность принужденія. Въ другихъ случахъ — анархія есть только своеобразная форма политической организаціи, характеризующаяся преобладаніемъ началъ автономіи и самоуправленія надъ началомъ госудаственной централизаціи. Однако, компромиссы и поправки идутъ у Прудона еще дал?е. Если въ «Confessions» онъ разрабатываетъ сложную систему общественности на началахъ централизаціи, то въ «Principe Federatif» онъ уже опред?ленно признаетъ, что «анархія» въ чистомъ вид?, какъ абсолютное безвластіе, неосуществима и что реальное р?шеніе политической проблемы лежитъ въ реализаціи «федерализма», какъ д?йствительнаго, жизненнаго компромисса между анархіей и демократіей.
III) Никто не написалъ бол?е краснор?чивыхъ и пламенныхъ филиппикъ противъ государства, ч?мъ Бакунинъ.
Государство — для Бакунина везд? и всегда зло. Оно — не общество, а его «историческая форма, столь же грубая, какъ и абстрактная. Оно исторически родилось во вс?хъ странахъ, какъ плодъ брачнаго союза насилія, грабежа и опустошенія, однимъ словомъ войны и завоеванія, вм?ст? съ богами, посл?довательно рожденными теологической фантазіей націй. Оно было съ своего рожденія и остается до сихъ поръ божественной санкціей грубой силы и торжествующей несправедливости... Государство это власть, это сила, это самопоказъ и нахальство силы. Оно не вкрадчиво, оно не ищетъ д?йствовать путемъ уб?жденія и всякій разъ какъ, это ему приходится, оно д?лаетъ это противъ доброй воли; ибо его природа заключается въ д?йствіи принужденіемъ, насиліемъ, а не уб?жденіемъ. Сколько оно ни старается скрыть свою природу, оно остается законнымъ насильникомъ воли людей, постояннымъ отрицаніемъ ихъ свободы. Даже когда оно повел?ваетъ добро, оно его портитъ и обезц?ниваетъ именно потому, что оно повел?ваетъ, а всякое повел?ніе вызываетъ, возбуждаетъ справедливый бунтъ свободы»... («Богъ и государство»). Или въ другомъ м?ст?: «...Государство... по самому своему принципу, есть громадное кладбище, гд? происходитъ самопожертвованіе, смерть и погребеніе вс?хъ проявленій индивидуальной и м?стной жизни, вс?хъ интересовъ частей, которыя то и составляютъ вс? вм?ст? общество. Это алтарь, на которомъ реальная свобода и благоденствіе народовъ приносятся въ жертву политическому величію, и ч?мъ это пожертвованіе бол?е полно, т?мъ Государство совершенн?й... Государство... это абстракція, пожирающая народную жизнь». («Четвертое письмо о Патріотизм?»).
Но государство — указываетъ Бакунинъ — есть зло «исторически необходимое..., —столь-же необходимое, какъ были необходимы первобытная животность и теологическія пустосплетенія людей». Оно обречено исчезнуть; его зам?нитъ свободное общество, которое, отправляясь отъ удовлетворенія своихъ естественныхъ потребностей, будетъ строиться на началахъ полнаго самоопред?ленія, отъ маленькой общины къ грандіозному міровому союзу, объемлющему все челов?чество. Связь отд?льныхъ ячеекъ — не принудительна, она основывается не на закон?, но на свободномъ соглашеніи вс?хъ. Общая воля — вотъ источникъ вс?хъ правовыхъ нормъ для Бакунина и разъ принятое добровольное соглашеніе обладаетъ
