самосудовъ, достойныхъ людо?довъ.
Анархизму н?тъ м?ста среди т?хъ, кто, свергнувъ сегодня иго деспотизма, завтра проектируетъ иную усовершенствованную диктатуру, революціонныя охранки, тюрьмы, революціоннаго жандарма, революціей оплаченныхъ убійцъ?
Только то дерзаніе становится героическимъ, которое несетъ въ себ? достаточное содержаніе, которое продиктовано сознаніемъ возвышающаго его идеала.
Только то дерзаніе становится анархическимъ, которое соотв?тствуетъ содержанію его основныхъ устремленій, которое несетъ подлинно освобождающій смыслъ, а не варіируетъ формы насилія.
И прежде всего необходимо подчеркнуть, что анархизму претитъ іезуитская мораль, что въ глазахъ анархизма средства не могутъ быть оправданы ц?лью, что анархическая мораль должна быть построена на признаніи внутренняго соотв?тствія средствъ ц?лямъ. Только такое средство можетъ быть употреблено анархизмомъ, которое не противор?читъ его ц?лямъ, избраннымъ въ данныхъ условіяхъ, или инымъ — бол?е ц?ннымъ, съ точки зр?нія его морали.
Поэтому, анархизмъ, если онъ хочетъ не только им?ть наибол?е совершенный изъ изв?стныхъ общественныхъ идеаловъ, но хочетъ воплотить его въ жизнь, не можетъ, не см?етъ отказаться отъ н?которыхъ уступокъ реальности, неизб?жныхъ въ условіяхъ челов?ческаго общежитія.
Челов?къ, какъ личность — свободенъ, какъ членъ опред?ленной общественности — обусловленъ. И эта обусловленность — имманентна общественности. Кто хочетъ эмансипироваться отъ обусловленности соціальной стороны своего существованія, тотъ долженъ отказаться отъ самой общественности. А это въ современныхъ условіяхъ существованія — невозможно, равносильно смерти.
И самый абсолютный, самый непримиримый идеалъ, не можетъ претендовать на немедленное утвержденіе его въ жизни и на выт?сненіе вс?хъ т?хъ относительныхъ ц?нностей, среди которыхъ живетъ челов?чество.
Это великол?пно показалъ В. Соловьевъ въ «Оправданіи добра».
Требованіе осуществленія абсолютнаго идеала, не считаясь съ міромъ относительнаго и необходимыми уступками ему, заключаетъ въ себ? неизб?жное внутреннее противор?чіе: «Въ самомъ существ?
Или еще въ другомъ м?ст?: «Отрицать во имя безусловнаго нравственнаго идеала необходимыя общественныя условія нравственнаго прогресса, значитъ, во-первыхъ, вопреки логик? см?шивать абсолютное и в?чное достоинство осуществляемаго съ относительнымъ достоинствомъ степеней осуществленія, какъ временнаго процесса; во-вторыхъ, это означаетъ несерьезное отношеніе къ абсолютному идеалу, который безъ д?йствительныхъ условій своего осуществленія сводится для челов?ка къ пустословію; и, въ третьихъ, наконецъ, эта мнимо нравственная прямолинейность и непримиримость изобличаетъ отсутствіе самаго основного и элементарнаго нравственнаго побужденія — жалости, и именно жалости къ т?мъ, кто ея бол?е всего требуетъ — къ малымъ симъ. Пропов?дь абсолютной морали съ отрицаніемъ вс?хъ морализующихъ учрежденій, возложеніе бременъ неудобоносимыхъ на слабыя и безпомощныя плечи средняго челов?чества — это есть д?ло и нелогичное, и не серьезное, и безнравственное».
Оставляя въ сторон? «жалость», какъ специфическій элементъ религіозно-философской системы Соловьева, мы должны признать доводы его въ защиту «относительныхъ степеней возвышенія» — неотразимыми и особенно для того міросозерцанія, которое утверждаетъ себя «боевымъ», по преимуществу, и которое бол?е всего отталкиваютъ уродства квіетизма.
Отказаться отъ признанія «низшихъ состояній», отъ постояннаго и непрерывнаго воплощенія своего «безусловнаго» въ неизб?жно «относительныхъ» условіяхъ общественной среды — значило бы сознательно обречь себя на безплодіе, на невозможность общественнаго д?йствія и т?мъ самымъ признать тщету своихъ утвержденій. Идеалъ — какъ хорошо сказалъ одинъ писатель — есть всегда путь, то-есть переходъ отъ даннаго къ должному, который включаетъ, сл?довательно, и д?йствительность и идею.
Такъ приходимъ мы къ сознанію неизб?жности уступокъ относительному. Стремленіе къ своему общественному идеалу и посл?довательное осуществленіе его въ жизни и есть вн?дреніе абсолютнаго въ рамки относительнаго.
Наконецъ, ни одинъ общественный идеалъ, не исключая и анархическаго, не можетъ быть называемъ абсолютнымъ въ томъ смысл?, что онъ предустановленъ разъ навсегда, что онъ — в?нецъ мудрости и конецъ этическихъ исканій челов?ка. Подобная точка зр?нія должна обусловить застой, стать мертвой точкой на пути челов?чества къ безграничному развитію. И мы знаемъ уже, что конструированіе «конечныхъ» идеаловъ — антиномично духу анархизма.
Подведемъ итоги.
Можетъ-ли быть оправдано насиліе?
Да, должно быть оправдано, какъ актъ самозащиты, какъ оборона личнаго достоинства. Ибо непротивленіе насильнику, примиреніе съ насиліемъ есть внутренняя фальшь, рабство, гибель челов?ческой свободы и личности. Кто не борется противъ «неправды», въ неизб?жныхъ случаяхъ и насиліемъ, тотъ укр?пляетъ ее.
Но употребленіе насилія, его формы и пред?лы прим?ненія должны быть строго согласованы съ голосомъ анархической сов?сти; насиліе для анархиста не можетъ стать стихійнымъ, когда теряется возможность контроля надъ нимъ и отв?тственности за него. Вотъ почему анархическая революція не можетъ быть пропов?дью разнузданнаго произвола, погромовъ и стяжаній. Этимъ вн?шнимъ самоосвобожденіемъ не только не облегчается борьба съ насиліемъ, но, наоборотъ, поддерживается и воспитывается само насиліе. Оно приводитъ, такимъ образомъ, къ сл?дствіямъ, отрицающимъ самый анархизмъ.
Расц?нивая съ этой точки зр?нія террористическую тактику, необходимо согласиться, что анархизмъ правильно отказывается отъ введенія организованности, планом?рности въ нее. Терроръ можетъ быть д?ломъ только личной сов?сти и можетъ быть предоставленъ только личной иниціатив?. Онъ не можетъ стать — постояннымъ методомъ д?йствія анархической организаціи, ибо, съ одной стороны, ц?ликомъ построенъ на насиліи, съ другой, не заключаетъ въ себ? ни атома положительнаго. Терроръ вовсе не вытекаетъ изъ самой природы анархизма, и, въ этомъ смысл?, совершенно правъ одинъ его критикъ, когда пишетъ: «Антибуржуазный терроръ связанъ съ анархическимъ ученіемъ не логически, а только психологически... Н?которые теоретики анархизма не идутъ на этотъ компромиссъ; Э. Реклю, напр., лишь психологически оправдываетъ отд?льные террористическіе акты, но отнюдь не выступаетъ принципіальнымъ сторонникомъ «пропаганды д?ломъ». (В. Базаровъ. «Анархическій коммунизмъ и марксизмъ).
Т?мъ не мен?е, въ томъ факт?, что господствующіе круги анархистской мысли все же ищутъ изв?стной «мотиваціи» террористическаго акта, относясь безусловно отрицательно къ чисто «антибуржуазному», стихійному террору, можно вид?ть, что индивидуальный актъ, этотъ «психологическій компромиссъ» перестаетъ уже удовлетворять развитое анархическое самосознаніе.
Если-же оц?нивать индивидуальный актъ, не какъ актъ личной сов?сти, но какъ актъ политическій, можно придти къ заключенію о его полной безнадежности.
Правда, этотъ актъ есть единоборство личности не только противъ отд?льнаго лица, но, въ сущности, противъ ц?лой общественной системы. И въ этомъ безкорыстномъ выступленіи — не мало героизма, неподд?льной красоты и мощи. Они сообщаютъ акту характеръ подвига, въ молодыхъ, чистыхъ, вс?хъ — способныхъ къ экзальтаціи, зажигаютъ энтузіазмъ. Актъ-ли это самозащиты — обороны, актъ ли это личной мести, или чистаго безумія, но террористъ всегда готовъ пасть жертвой, и это самообреченіе борца окружаетъ голову его св?тлымъ нимбомъ мученичества.
Но вн? этихъ заражающихъ вліяній на небольшую относительно кучку «идеалистически» настроенныхъ людей, практическое значеніе индивидуальныхъ актовъ — ничтожно.
А) Индивидуальный актъ — есть столько же доказательство силы, какъ и слабости. Этотъ актъ — взрывъ
