– А ты?
– Я с ним. Веселее будет…
Не отпустил Мурад сына, но и Хасан не поехал. Выяснилось, что Хусен уже чувствовал себя много лучше. Он и отправился на пост в свой черед.
Ночь была ясная и довольно холодная. Звезд на небе видимо-невидимо. Хусен укутался в полушубок и прикорнул. Очнулся он перед рассветом. Рядом на корточках сидел Ювси и улыбался во весь рот:
– Пора, брат, вставать. Молодец ты, я и дома не заснул бы так сладко. Поднимайся да поедем посмотрим, что на дороге делается, в долине. Наша очередь в караул выходить…
Кони с трудом спускаются вниз по склону: росистая трава очень скользкая.
– Иней и сегодня не выпал, – заметил Ювси.
Хусен не ответил. Он не сводил глаз с правого склона. Ровный отрог пересекает хребет. За этим отрогом лежит Магомед-Юрт. Дорога; ведущая из Моздока, идет вверх, круто извиваясь.
«Что это?» – Хусен резко откинулся в седле. Он ясно увидел нескольких всадников. Но не успел и слова сказать, как они уже скрылись из виду. Сколько их было? Двое? Трое? А может, и четверо? И что это за люди? Ювси, похоже, не обратил на это особого внимания.
– Два-три всадника нам не опасны, – сказал он чуть спустя.
До подножия хребта оставалось совсем немного. Дальше была равнина. И уж на ней-то все просматривалось.
– Нам бы бинокль, – размечтался Ювси, – в него бы до самого Терека все как на ладони увидеть можно.
– А я и без него вижу, – пренебрежительно бросил Хусен.
– Так не рассмотришь, как в бинокль. У казаков есть бинокли…
– Значит, они нас видят лучше?
– Конечно. Даже тогда, когда мы их совсем не видим. Бинокль – это удивительная вещь. Он словно бы все притягивает к твоим глазам…
Хусену и без бинокля будто что-то притянули к глазам. Он вдруг увидел какие-то точки, похожие то ли на отару овец, то ли на стадо коров.
– Я без всякого бинокля вижу, что там впереди движется стадо, – сказал Хусен.
– Какое стадо? – удивился Ювси. Приложив ко лбу руку, хотя солнца и не было, он стал смотреть туда, куда ему показал Хусен. – Не вижу. Что за стадо?
– Я не могу разобрать, то ли это коровы, то ли овцы, но наверняка какое-то стадо. И кажется, идет оно в нашу сторону. Точнее, не идет, а как-то разбросанно стелется, в виде длинного ремня.
– В виде ремня, говоришь? – насторожился Ювси.
– Да.
– Тогда это не коровы. И не овцы. Коровы и овцы шли бы врассыпную: кругом-то ведь трава. Они бы обязательно разбрелись.
– А что же тогда? – спросил Хусен, взглянув на Ювси, а про себя подумал: «Значит, люди?»
Некоторое время он молчал, пораженный своей догадкой.
Ювси, тоже не раскрывая рта, смотрел на Хусена.
– Подъедем поближе и узнаем, – сказал он наконец. – По твоим словам выходит, что это люди. Эх, бинокль бы! Как он сейчас нужен. Они ведь тоже нас видят. Так же, как и мы их…
– Что же делать? – пожал плечами Хусен. – И какой толк от того, что мы будем здесь стоять?
– Никакого. Ровным счетом никакого.
Оба чуть проехали вперед.
– Да, это люди! – сказал наконец Хусен. – Коровы и овцы в такое время года не ушли бы так далеко от села.
Ювси молчал, будто не слышал его. Ехали они не прямо на людей, а стороной от дороги, все больше сквозь кусты. Расстояние уменьшалось, и вот уже были видны не только сами люди, но и стволы винтовок, выглядывающие из-за их спин.
– Пешие, – заметил Ювси. – Это на наше счастье. Давай назад.
Он развернул коня и поскакал, нахлестывая кнутом и справа и слева. Хусен понесся следом. Сзади раздались выстрелы. Дважды просвистели пули. Выходит, эти люди все же заметили всадников, может, дая^е давно, но пока Хусен с Ювси ехали им навстречу, они их не трогали. Сейчас же, поняв, что всадники уходят, пустили им пули вслед. Однако Ювси и Хусен довольно быстро унеслись на такое расстояние, что настигнуть их мог только пушечный снаряд.
Хусен удивленно посмотрел на Ювси.
– А где твоя шапка? – спросил он.
– Да черт с ней! Хорошо, голова цела, – махнул рукой Ювси. – Слушай, я думаю, они не для развлечения продвигаются сюда. Да не пустыми идут. У них пушка, тачанка с пулеметом.
– Может, и те всадники, которых мы видели, тоже от них?
Ювси придержал коня. Его словно бы осенило:
– Те всадники, говоришь? Воллахи, да это же, наверно, их дозор. Слыхал я, что войско всегда высылает вперед дозорных на разведку! Надо скорее предупредить наших. Скачи во весь дух в Сагопши. А я вернусь на пост.
Ювси вмиг изменился. Куда девалась его медлительность. Движения стали быстрыми, слова решительными по тону.
Хусен, напротив, был озадачен. Ускакать в Сагопши, оставить своих, когда с минуты на минуту может разгореться бой?…
Ювси прервал его раздумья.
– Давай скорее! Надо поднять тревогу! Против такого войска одни наши посты не устоят. Твой конь резвее моего. Прежде чем они доберутся до перевала, ты уже будешь в селе. Не теряй времени, скачи напрямик. Езжай к Торко-Хаджи, а он уж знает, что делать.
5
Выслушав Хусена, Торко-Хаджи посмотрел на гостей, недвусмысленно давая им понять, что дальнейшее их пребывание в доме ему нежелательно, но те и не думали ухо «дить. И тогда Торко-Хаджи решительно направился к выходу. У двери он остановился и сказал:
– Я должен уйти. Зяуддин, займись гостями.
– Благодарим, – проговорил Элаха-Хаджи. – Наше дело сделано.
– Выпейте хоть по стакану чаю.
– Спасибо. Мы уже пили.
Незваные гости наконец покинули дом Торко-Хаджи. Сообщение Хусена по-своему встревожило каждого из них. Но больше других всполошился Мурад. Он думал только об одном: как ему удержать дома Амайга. Ведь ясно, что село поднимется и выступит навстречу надвигающимся силам противника и несомненно быть бою…
Хусен выехал вслед за Торко-Хаджи. Старик направился к мечети. Некоторое время они молчали.
– Вот что, сынок, – заговорил наконец Торко-Хаджи, – скачи-ка ты как можно скорее в Пседах и Кескем. Надо и им сообщить обо всем…
Хусен ускакал. А спустя несколько минут с минарета зазвучал голос Торко-Хаджи.
Народ, словно того и ждал, быстро собирался на площади. По большей части все были на конях и вооружены. Посыпались расспросы о том, какие вести, зачем созвали, верно ли то, что услышано в пути?…
Узнав, какая грозит беда, одни сжимали зубы в готовности сразиться с врагом, другие горько вздыхали в тревоге за судьбы детей своих и всех близких. Были и такие, в душе которых загорелась искра злорадства…
Командиры сотен прибыли на сход в числе первых. Исмаал и Малсаг тоже здесь.
Торко-Хаджи восседал на сером коне, недавно купленном ему сельчанами. Поверх зеленой – цвета травы – рясы на поясе у него висела сабля. Кроме сабли и кинжала, он никакого иного оружия никогда не носил.
