людьми. Они приходят ко мне со своими бедами, исповедуются, так что я научился разбираться в людях.

– Но Луис Альберто уже не мальчик, – стоял на своем дон Альберто.

– Это неважно, – терпеливо продолжал падре. – Твой сын приводит вполне логичные аргументы, чего не скажешь об Эстер. Она поступила в высшей степени странно! Аи, Альберто! Что-то мне захотелось вдруг поговорить с твоей племянницей. Где она живет?

– Если хочешь, дам адрес, – предложил дон Альберто. – Знаешь, Адриан! Я испытываю такой стыд за сына, словно это не он, а я виноват в случившемся. Мало того, что опозорил девушку, так еще сбежал из дома! Так ты поговоришь с Эстер?

– Непременно, – пообещал падре.

Марианна тосковала по Луису Альберто и уже отчаялась его когда-нибудь увидеть. А тут еще Диего подлил масла в огонь. Зашел ее навестить и узнав, что Луис Альберто исчез из дома, решил подразнить девушку.

– Не волнуйся, Марианна, – сказал Диего, хитро посмеиваясь. – Найдется Луис Альберто. Наверняка закатился к какой-нибудь подружке и забавляется с ней.

– Но родители беспокоятся, не знают, что и думать.

– Ну, родители это понятно. А тебе что за дело?

– Мне просто жаль его. Ведь мы с ним друзья.

– Ах, вот оно что!

– Вдруг он заболел? – А, Диета? – спросила Марианна.

– Да не заболел он, жив-здоров. Веселится где-нибудь. В одной руке бокал держит, другой – девочку обнимает. Уж я-то его хорошо знаю!

– Замолчи, все это вранье!

– Ну, вот еще, собственными глазами видел. Каждый раз у него новая девочка. Но хватит о нем, поговорим лучше о нас!

– А ты не можешь его найти? – Марианне было сейчас не до шуток. – Ты же сказал, что знаешь, где он бывает. Вот и сходи туда.

– Ладно, Марианна, постараюсь. Но помни, только ради тебя. За это ты мне пообещаешь, что мы будем встречаться. Между нами больше не стоит Ирма и ничто не мешает. Диего попрощался, с надеждой в самое ближайшее время снова увидеть Марианну.

Падре Адриан, как и намеревался, отправился к Эстер и после обмена приветствиями сразу заговорил о деле, ради которого пришел.

– Эстер! Нас с доном Альберто связывает многолетняя дружба, поэтому не удивляйся, что мне известно о случившемся, также, как и о других проблемах семьи Сальватьерра.

– Я охотно выслушаю ваше мнение, падре, – сказала Эстер, немного обескураженная приходом священника. В ее планы вовсе не входило исповедоваться. Женским чутьем Эстер понимала, что падре склонен верить Луису Альберто, и ринулась в наступление.

– По-моему падре в этой истории все ясно. А что Луис Альберто все отрицает, так в этом нет ничего удивительного. Он не хочет жениться. А мне что прикажете делать? – раздражение ее все росло.

– Надо было думать об этом раньше, – очень спокойно, не повышая голоса, произнес падре.

– Но поймите, падре, я без памяти в него влюблена и поверила обещанию.

– Он обещал на тебе жениться?

– Конечно! Клянусь!

– Но зачем же ты на следующий день стала жаловаться тете?

– Боялась, что Луис Альберто не сдержит обещания, – Эстер отвела глаза.

– А ты спрашивала его об этом?

– Нет, падре.

– Почему же у тебя возникли сомнения? Надо было раньше поговорить с ним!

– Я постеснялась.

– Кого, Луиса Альберто?

– Нет, тетю Елену, – Эстер совсем завралась.

– Не всякая девушка отважится сразу раскрыть свою тайну, особенно близким. Именно потому, что ей стыдно. Ты же, не задумываясь, побежала к донье Елене.

– Вы что, мне не верите, падре?

– Признаться, Эстер, – покачав головой сказал падре, – меня одолевают сомнения. Другая девушка на твоем месте поступила бы по-иному.

– Не все же одинаковые, падре, – не скрывая неприязни к священнику, – ответила Эстер.

– Разумеется, дочь моя. И все же советую тебе все хорошенько обдумать. Луис Альберто все отрицает. Как же можно вести речь о женитьбе?

– Уговорите его, падре, это ваш долг, как священника! – Эстер порывисто поднялась и выпрямилась во весь рост.

– Мой долг помогать тем, кто не грешит против истины, – решительно заявил священник. – Знаешь, можно обмануть целый свет, но не самого себя и не бога. Подумай об этом, Эстер, подумай. До свидания!

Марианна докладывала дону Альберто, как прошел первый урок. И на его вопрос, нравится ли ей учиться, сказала, что очень нравится, что ей хочется побыстрее наверстать упущенное. Марианна была счастлива, только уход из дома Луиса Альберто, и вообще вся эта история, омрачали ее радость. Она частенько, отложив занятия, со сладостным замиранием сердца вспоминала минуты, проведенные с Луисом Альберто. И мысль острая, как укус, пронзала ее: неужели это никогда не повторится?! В один из дней Эстер позвала ее к телефону:

– Вот уже и мужчины ей звонят! – громко, чтобы слышали все, произнесла Эстер.

Марианна робко взяла трубку, решив, что звонит Диего, и вдруг услышала знакомый голос:

– Здравствуй Марианна! Ты можешь говорить? Там кто-нибудь есть? Я не хочу, чтобы в доме знали о моем звонке.

– Ну, конечно есть.

– Кто? Родители?

– Да.

– Надо увидеться, Марианна. Диего зайдет за тобой завтра после обеда.

– А попозже нельзя? Где-то в половине шестого?

– Хорошо. Я буду ждать с нетерпением. Только прошу тебя, никому ни слова. Я все объясню.

– Ладно. До завтра.

На лице девушки не дрогнул мускул, ее голос был тих и ровен, только сердце, слава богу, невидимое, рванулось навстречу Луису Альберто.

Повесив трубку, Марианна коротко объяснила донье Елене и дону Альберто, что звонил Диего, приглашая завтра на прогулку.

А Диего, разыскавший Луиса Альберто, был заинтригован. Почему Луис Альберто ушел из дому? Зачем ему надо видеть Марианну и почему он так уверен, что девушка его не выдаст? Диего буквально засыпал Луиса Альберто вопросами, но тот отвечал неохотно и коротко. Только сказал, что влип в историю, а Марианна его не выдаст, потому что они друзья. В свою очередь, Луис Альберто поинтересовался, есть ли у Диего деньги.

– Вообще-то есть немного. Хочешь взять взаймы?

– Нет, продаю машину, – ответил Луис Альберто. – Тебя не интересует?

– Интересует, конечно. Но сколько ты за нее хочешь?

– Двести тысяч песо.

– Так сразу не могу выложить, – сказал Диего, – сумма солидная. Дай недельку подумать.

– Нет, нет, мне сейчас нужны деньги. Еще могу продать часы. У меня их много.

– А часы за сколько?

– Ну, за двадцать-тридцать тысяч.

– Часы, я, пожалуй, возьму. Пригодятся.