Среди юрт поднялась паника, монголы суматошно забегали. Со стороны казалось, что кто-то разворошил муравейник. Мужчины повыскакивали из жилищ и кинулись за табуном. Один или двое вскочили на лошадей, которые оставались в лагере. Основная группа атакующих апачей, никем не замеченная под прикрытием высокой травы, ринулась к своей цели – вражескому звездолету. У троих было инопланетное оружие. Апачам уже не раз представлялась возможность проверить его в деле, и все же они опасались, что таинственная сила оружия вдруг иссякнет. Перед кораблем русских располагалась небольшая площадка голой земли, и апачам предстояло пересечь ее. Они рисковали стать отличной мишенью для копья, стрелы или более мощного оружия русских.

– Нужно постараться подбить их отсюда, – Олень положил свой «пистолет» на согнутое колено и нажал на кнопку. Закрытый люк корабля замерцал и начал разрушаться. Вскоре на его месте зияло черное отверстие. За спиной Тревиса раздался боевой клич Джил-Ли.

– Огонь! Разрежь стены на кусочки!

Однако Тревису вовсе не нужен был этот приказ. Он уже вытащил свой «пистолет» и палил по невиданно удобной цели: серебристому боку звездолета. Даже если тот и был оснащен оружием, русские все равно не могли достать стреляющих с земли индейцев.

В боку звездолета одно за другим появлялись рваные отверстия. Апачи превращали корабль русских в решето. Однако они не знали, как далеко внутрь проникают лучи. В пробоинах вдруг началось какое-то движение, и тотчас застрекотал пулемет. В лицо апачам полетели камни и комья земли. Так и под пулю попасть недолго! Пробоина в боку звездолета все увеличивалась… раздался чей-то вопль… кого-то убили…

– Не скоро им вновь захочется стрелять в нас. – Нолан с холодным спокойствием осматривал поле битвы. Апачи продолжали методично уничтожать корабль. Теперь он уже никогда не поднимется в воздух. У русских не было ни специалистов, ни материалов, чтобы устранить такие повреждения.

– Словно ножом по маслу! – восторженно заметил Льюп. – Раз! Раз!

– Вперед! – Тревис повернулся влево и потащил Джил-Ли за плечо.

Тревис не знал, возможно ли это, но ему тоже показалось, что их перекрестный огонь разрезает корабль русских на куски с легкостью, которая так восхитила Льюпа.

Сзади раздался предупредительный окрик, и апачи попрятались в траву. Тревис упал на землю, перекатился и занял новую огневую позицию. Над самой его головой просвистела стрела. Русские сделали то, чего опасались апачи: позвали на помощь монголов. Нужно как-то остановить эту атаку, иначе индейцам придется отступить.

В стенах корабля появлялись все новые дыры. Крепко сжав оружие, Тревис, петляя, бросился к ближайшей бреши. Еще одна стрела пролетела в нескольких сантиметрах от него и ударилась в бок корабля. Тревис ворвался внутрь. Он заметил, что лучи попортили не только обшивку звездолета, но и изоляцию внутри. Расположение коридоров было почти такое же, что и на его собственном корабле. Скорее всего, звездолет строили по тем же чертежам.

Тревис постарался унять сердцебиение и прислушался. Он слышал взволнованные крики и вой системы сигнализации. Но мозг корабля, его главный компьютер, помещался в рубке. Хотя русские и не решатся взлететь, в рубку нужно непременно попасть и уничтожить всю систему связи. Тревис устремился вперед по коридору, стараясь определить, в какой стороне рубка. Он ударом плеча распахивал каждую дверь, какая попадалась ему на пути, и осматривал скрытое за ней помещение. Кое-где Тревис обнаруживал неизвестное оборудование и сжигал его при помощи «пистолета». Он понятия не имел о его назначении, но здравый смысл подсказывал ему, что оно должно быть уничтожено.

Позади послышались какие-то звуки. Тревис резко обернулся и столкнулся с Джил-Ли и Оленем.

– Наверх? – спросил Джил-Ли.

– …вниз, – добавил Олень, – монголы сказали, что русские вырыли под звездолетом бункер.

– Давайте разделимся и уничтожим все, что попадется на пути, – предложил Тревис.

– Идет!

Тревис двинулся дальше и миновал еще одну дверь, но вдруг резко развернулся, вспомнив, что отсюда можно попасть в машинное отделение. Он несколько раз выстрелил. Внезапно все огни погасли, а вой сирен смолк. Часть систем корабля, а может и все, оказались выведены из строя. Теперь в темноте Тревис мог оказаться и охотником, и дичью. Однако темнота была скорее на руку апачу.

Вернувшись в коридор, Тревис продолжал путь среди полного безмолвия. Казалось, умерли не только машины, но и разумные обитатели корабля. Вдруг раздался приглушенный шорох, похожий на скрип ботинка на лестнице. Тревис юркнул в одну из кают. Луч света прорезал тьму коридора. Кто-то включил электрический фонарик. Тревис вытащил нож и перевернул его рукояткой вверх, чтобы оглушить русского. Человек быстро шел по коридору в сторону машинного отделения. Совсем рядом Тревис услышал прерывистое дыхание. Пора!

Тревис сунул «пистолет» за пояс. Одной рукой он схватил русского за плечо, а другой стукнул по голове. Однако удар оказался недостаточно силен, и Тревису пришлось применить рукоятку ножа еще раз. Человек упал. Апач обыскал его и забрал фонарь и пистолет. Убрав пистолет русского за пояс, с инопланетным оружием в одной руке и фонариком в другой, Тревис двинулся по коридору. Те, кто засел наверху, вполне могли принять его за возвращающегося товарища. Апач нашел лестницу, ведущую на следующий уровень, и начал взбираться по ней, останавливаясь и прислушиваясь.

Вдруг лестница затряслась, раздался грохот, похожий на взрыв. Может, это в бункере, о котором говорил Олень? Тревис уцепился за лестницу, чтобы переждать вибрацию, вызванную взрывом. Наверху кричали.

Тревис поспешно добрался до следующего уровня и нырнул в ответвление коридора. Не успел он это проделать, как помещение осветил луч еще одного фонарика. Вновь раздался крик, затем – выстрел. Эхо гулко прокатилось по пустым коридорам. Взбираться наверх, прямо к поджидавшему русскому было бы полным безрассудством. Может, есть другая дорога? Тревис попятился подальше от лестницы. Осмотрев каюты, он понял, что здесь располагаются жилые помещения, стало быть, рубку следует искать на следующем уровне. Внезапно апач вспомнил, что на каждом уровне есть запасной аварийный люк, предназначенный в основном для проведения аварийных работ. Если бы только найти его…

Рядом с лестницей мелькнул свет, снова грянул выстрел. Однако Тревис был уже достаточно далеко и мог зажечь фонарик. Наконец с его губ сорвался возглас облегчения. Он нашел то, что искал. Он не ошибся, предположив, что их собственный корабль очень похож на корабль русских. Тревис открыл люк и осветил его внутренность в поисках скоб, по которым можно подняться. Наверху свет выхватил из темноты очертания другого люка, того, что вел на следующий уровень. Засунув инопланетное оружие за пояс и взяв в зубы фонарик, Тревис полез наверх, стараясь не думать о глубине колодца под ним. Четыре… пять… десять скоб, и он сумел дотянуться рукой до люка.

Он ощупал его, стараясь найти защелку. Однако ничего подобного на люке не было. Тогда Тревис сжал кулак, размахнулся, с силой ударил – и едва не потерял равновесие и не свалился вниз: люк легко открылся.

Тревис очутился в полной темноте. Он лишь на мгновение включил фонарик и осветил приборы связи. Затем апач выхватил из-за пояса инопланетный «пистолет» и принялся уничтожать глаза и уши корабля. Вдруг слева полыхнул огонь, грохнул выстрел. Боль обожгла плечо Тревиса.

Реакция индейца была инстинктивной – он махнул лучом, хотя его сознание противилось этому. Защищаться с помощью автомата, ножа, стрел – это одно, но с помощью такого! Тревис прижался к стене.

Мгновение назад перед ним стоял живой человек, со своими мыслями и чувствами. А теперь из-за рефлекторной реакции мышц Тревиса он превратился в кучку пепла. Тревис убил его, сам того не желая. Оружие, которое апач сейчас держал в руках и впрямь было орудием дьявола, и его стоило опасаться. Его нельзя давать в руки людям – неважно, каковы их побуждения.

Тревис стоял, ловя ртом воздух. Ему хотелось швырнуть «пистолет» и никогда больше к нему не прикасаться. Однако основная задача еще не была выполнена. Тревис заставил себя добраться до рубки. Ему предстояло превратить этот корабль в груду мертвого железа и освободиться от острого чувства вины и этого чудовищного оружия. От оружия – пожалуй, а вот от воспоминаний никуда не деться. Тревис никому бы не пожелал когда-нибудь пережить подобное.