Помощник повара, стоящий ко мне ближе остальных, не отрываясь смотрел на меня. Взгляд его показался мне странным. Потом он испуганно отшатнулся, что было еще непонятнее. Я ничем ему не угрожал.

– Серебряный тарск тому, кто поможет разыскать девчонку, – произнес я.

Темнокожие рабыни переглянулись.

– Это же обыкновенная рабочая рабыня, – с удивлением произнесла чернокожая танцовщица.

– Серебряный тарск, – отчетливо повторил я, – тому, кто поможет ее найти!

Она не могла далеко уйти. Надо ловить ее на улицах.

– Посмотрите на его глаза, – пробормотал помощник повара, делая еще один шаг назад.

Неожиданно танцовщица прижала ладони к лицу и завизжала:

– Это чума! Посмотрите на него! Это чума! Помощник повара бросился к выходу.

– Чума! Чума! – в ужасе кричали люди, сбивая друг друга с ног. В дверях образовалась свалка. Вскоре я остался один среди перевернутых столов и разбитой посуды. На полу чернели лужицы паги. В таверне наступила тишина. Только с улицы доносились крики:

– Вызвать стражу! Убить его!

Я подошел к зеркалу и медленно провел языком по губам. Губы были сухие. Белки глаз пожелтели. Я закатал рукав туники и увидел на предплечье черные волдыри. Некоторые уже прорвались, из них сочилась липкая жидкость.

– Господин! – заплакала Саси.

– Не бойся! – сказал я. – Я не болен. Но нам надо срочно отсюда уходить.

– Твое лицо! – воскликнула она. – На нем шрамы!

– Пройдет, – проворчал я и снял с нее наручники. – Я боюсь, что меня могли выследить. Нам надо перебираться в другое место.

Я выбрался из таверны через заднюю дверь. Оказавшись на улице, тут же забрался на крышу низенького строения, откуда перебрался на более высокую крышу. Так, по крышам, я и ушел от злополучной таверны. Потом я спрыгнул на землю, закутался в абу Кунгуни и быстро зашагал в сторону дома. Со всех сторон доносились удары в рельс и крики «Чума! Чума!».

– Ты не болен, господин? – спросила рабыня.

– Думаю, нет, – ответил я.

Я знал, что не был в чумных районах. Базийская чума, насколько мне известно, выжгла сама себя несколько лет назад. В течение многих месяцев не было отмечено ни единого случая заболевания. Самое же главное, я не чувствовал себя больным. После выпитой паги я немного опьянел и разогрелся, но жара не было, это точно. Сердцебиение, пульс, потоотделение – все в норме, я даже не задыхался. Не было ни тошноты, ни головокружения, ни нарушений зрения. Единственными тревожными симптомами был зуд в глазах и на коже. Мне хотелось разодрать себя ногтями.

– Ты кузнец или кожевник? – спросила вдруг рабыня.

– Сейчас не время выяснять детали, – отрезал я, затягивая шнуровку на морской сумке.

– Разве плохо, что девушка хочет знать касту своего хозяина? – спросила она.

– Нам пора, – строго сказал я.

– А может, ты купец? – хитро прищурилась рабыня.

– А может, я тебя выпорю? – вопросом на вопрос ответил я.

– Не надо, господин.

– Тогда пошевеливайся!

– Сейчас у тебя все равно нет времени меня пороть, правда?

– К сожалению, нет.

– Может, ты из касты земледельцев?

– Я обязательно выпорю тебя позже, – пообещал я.

– В этом нет необходимости, – отвечала рабыня. – Я буду молчать.

– Удивительная прозорливость, – заметил я. – Хватит болтать – и послушай, что произошло. Они решили, будто у меня чума. Если нас поймают, тебя истребят первую.

– Давай поторопимся! – нервно произнесла рабыня. Мы вышли из дома.

– У тебя сильные руки, – сказала она. – Это от работы с глиной?

– Нет, – процедил я.

– А я думала, от глины.

– Прикуси язык, – рявкнул я.

– Хорошо, господин.