Если бы меня спросили, какой язык самый красивый в мире, я бы назвал английский или горианский. Однако мне доводилось встречать людей, которые говорили то же о французском, немецком, испанском, китайском или японском Причина ясна – каждый защищает свой язык. Когда речь заходит о родном языке, все мы становимся шовинистами и слепо не желаем замечать очевидного превосходства английского языка. Или горианского. Или французского. Или немецкого, испанского, китайского, японского, хинди…

– Я постараюсь говорить по-гориански, – повторил Кису

– Ладно, – великодушно разрешил я и в душе облегченно вздохнул.

– Я хочу сбежать, – сказал он. – Я должен вырваться отсюда.

– Прекрасно. Чего мы ждем?

– Я не знаю, как это сделать.

– Средства для побега давным-давно у нас в руках. Мне не хватало только помощи.

Я повернулся к Айари

– Передай по цепи, в обе стороны, на разных языках, что сегодня ночью мы бежим.

– Как ты собираешься это сделать? – изумился Айари.

– Скоро увидишь.

– А что, если кто-то побоится бежать? – спросил он.

– Их вырвут живьем из цепи.

– Мне это не нравится.

– Хочешь быть первым? – осведомился я.

– Нет, нет, – торопливо сказал Айари. – Я занят. У меня много дел. Я должен передать твои слова по цепи.

– Как мы вырвемся на волю? – снова спросил Кису.

Я протянул руку к его ошейнику, нащупал начало цепи и принялся перебирать по ней руками, пока не добрался, футов через пять, до ошейника следующего человека. Я плотно прижал этих двоих друг к другу и перехватил цепь возле их ошейников так, что получилась петля. Я на ощупь просунул ее снизу между концами двух бревен и вытянул вверх. Низ петли, тесно обхватывающий бревно, оказался под водой. Один из концов цепи я протянул силачу Кису, зa другой взялся сам.

– Понял, – сказал Кису, – но, по-моему, это ненадежное средство.

– Попроси аскари, – бросил я, – может, они предложат что-нибудь получше.

Налегая изо всех сил, мы принялись ровными, скользящими движениями перепиливать цепью бревно. За несколько мгновений наша варварская пила рассекла кору и вгрызлась в твердую древесину. Время от времени металл повизгивал, проворачиваясь в мокром дереве, но большей частью работа шла бесшумно – звуки не вырывались из-под темной поверхности воды. Аскари сделали большую ошибку, оставив нас в цепях в клетке на бревенчатом плоту. Работу пришлось приостановить только раз, когда мимо нас в каноэ проплывал патруль аскари.

Руки мои, истертые цепью, начали кровоточить. Один человек из цепочки подполз ко мне поближе.

– Это безумие! – горячо зашептал он. – Я против!

– Значит, придется тебя убить.

– Я передумал. Я с вами!

– Вот и славно.

– Осторожней, – предупредил кто-то другой, – вода хорошо проводит звуки. Шум может привлечь тарлариона… или рыбу, а уж она-то точно привлечет тарлариона.

Звук действительно распространяется под водой гораздо быстрей, чем на поверхности.

– Ничего, – сказал я, – тарларион понюхает, да и уплывет.

– Тьма кромешная, – проворчал Айари. – В такую ночь только и жди рейдеров.

В этот миг бревно у самых моих ног начало поддаваться. Я передвинул цепь ближе к краю, и мы с Кису налегли на нее что было сил, пока наконец не выломали внушительный кусок дерева. Тяжело дыша, я согнулся над проемом в плоту и принялся расчищать его, выламывая острые щепки.

– Теперь подождем немного, – сказал я.

Слышно было, как крупный тарларион трется о дно плота. Я поудобней перехватил петлю окровавленными руками, намереваясь огреть зверя цепью, если он сунет морду в отверстие.

– Прикройте бревно, – торопливо зашептал кто-то, – и притворитесь, будто спите!

Мы сгрудились вокруг дыры; одни сели, опустив головы, другие улеглись на бревна плота. Свет факела на миг озарил плот – мимо прошло еще одно каноэ с десятью вооруженными аскари на борту. Они не обратили на нас особого внимания.

– Боятся рейдеров, – бросил Айари. Когда опасность миновала, я сказал:

– Пришлите сюда первого в цепи. Его вытолкнули ко мне. Лицо этого человека не светилось радостью.

– Я пошел бы первым, – объяснил ему я, – но не могу. Я, видишь ли, в середине цепочки.

– А может, первым пойдет тот, кто замыкает цепь? – с надеждой предложил он.