сказал серьезнее:

– Да, это проблема. Но хуже всего, что эта зараза шла таким потоком в нашу страну.

Она чуть перевела дух, но настороженность ее не оставляла, а голос ее был осторожным и взвешенным:

– Да, это проблема. Но почему «шла»? С каждым годом этой дряни все больше завозят в нашу страну! Я бы этих наркобаронов…

Он чуть усмехнулся. Она покосилась в его сторону и тоже раздвинула губы в улыбке. Дмитрий спросил, поддразнивая:

– Что бы вы сделали?

– Да перебила бы, – ответила она, не задумываясь.

– А как же суд, жюри, адвокаты?

Она сделала непристойный жест. Он засмеялся:

– Вы просто чудо. Но если вы услышите сообщение, к примеру, что некто ворвался к наркобарону и убил его со всей охраной, семьей и слугами, вы будете осуждать это варварство.

– Не буду, – ответила она, не задумываясь. Потом вдруг насторожилась: – Вы так серьезно об этом сказали…

– Я? – удивился он.

– Вы.

– Да у меня рот до ушей!

– Вижу. Но что-то в вашем голосе было…

На фоне синего неба появились три точки. Донесся рокот моторов. Вертолеты явно обшаривали окрестности. Кто-то уже мог заметить горящий автомобиль, еще четверть часа уйдет на то, чтобы спуститься в пропасть и поискать его тело… Нет, эти полицейские не рискнут опускаться, обратятся за помощью к американцам. А те пока прибудут, спустятся, поищут… Их не обманешь, при любом пожаре от человека что-то да остается.

Виолетта тоже вскинула голову, посмотрела на вертолеты, потом на него. Глаза ее посерьезнели.

Дмитрий попросил:

– Сделайте музыку чуть громче.

– Какую станцию?

– Да пусть на этой. У них все время идет музыка?

– Латины любят музыку, – ответила она. – Но через каждый час передают новости. Это случится еще через сорок минут… А вы чего-то ждете?

– Да не так чтобы уж и очень, – ответил он медленно. Девушка оказалась умненькая и на редкость проницательная. – Я уже знаю, что скажут… Но интересно, как объяснят это они…

В ее глазах блеснуло любопытство:

– Через сорок минут узнаем!

– Хотите поведу я? – предложил Дмитрий.

Она покосилась удивленным глазом:

– Ну наконец-то! Можно было предложить и раньше…

Машина слегка замедлила ход, Дмитрий перехватил руль, она легко и грациозно проскользнула на его место. Несколько мгновений наблюдала, как он ведет машину, затем откинулась на спинку сиденья, подставив лицо знойному солнцу, длинные ресницы плавно опустились. Выглядела юной, нежной и ранимой, но Дмитрий помнил, что у мирно спящего котенка когти все те же, что и у бодрствующего.

Дорога шла на север, к побережью, с правой стороны проплывали древние горы, все еще похожие на трухлявые пни, тянулись на мили, их стены изрезали глубокие старческие морщины, эти горы изъело ветром, грозами, искрошило нередкими тайфунами, но стены по-прежнему торчали прямо из зеленой травы, словно камни и глыбы, что скатывались с вершин, на лету рассеивались в пыль и уносились ветром.

Дмитрий узнал затвердевший песчаник, пропитанный минеральными окислами. Под крутыми откосами виднелась густая роща странных деревьев. Их серые обнаженные корни, похожие на старые водопроводные трубы, изгибались и ползли по этим красным стенам, как огромные змеи. Густые темно-зеленые кроны выделялись на фоне охры ярко и вызывающе.

Дорога тянулась почти ровная, по бокам тусклая зелень колючих кустов, акаций с голыми ветками. Дмитрий вел машину по этой едва заметной тропе на предельной скорости, за ним поднималось огромное пыльное облако, которое с вертолета можно засечь за многие мили.

Высокие красные стены тянулись и тянулись, он так и видел их, как старые трухлявые пни подмосковного леса, и сердце сжалось от тоски и страшного одиночества. В Подмосковье на пни он смотрел сверху вниз, а здесь уже начинает закидывать голову, чтобы увидеть рассыпающиеся вершины.

Музыка шла мягкая, непривычная для жизнерадостных ритмов латиносов, затем вдруг щелкнуло, захрипело, громкий голос сказал торопливо:

– Мы прерываем концерт для экстренного сообщения! Слушайте, слушайте…

Виолетта очнулась, удивленно посмотрела на часы, потом на Дмитрия:

– Ого, что это с ними? На десять минут раньше!