В магазине на самых видных местах укреплены под потолком широкие телеэкраны. Когда в кассах появляется очередь в часы пик в конце рабочего дня, люди, продвигаясь к кассе, смотрят новости, но сейчас Стивен заметил, что в зале останавливаются даже с пустыми корзинами, смотрят заседания ООН, слушают комментарии специалистов по «проблеме Израиля».

На западном берегу Иордана новые теракты, израильтяне уже боятся отвечать огнем, чтобы не вызывать нового шквала негодования мировой общественности, но воодушевленные арабские боевики усиливают натиск, горят поселения, взрываются машины, тяжелый грузовик на большой скорости таранит переполненный автобус с израильскими студентами…

В глазах охранника он увидел некоторое облегчение, всякий человек с нестандартным поведением вызывает повышенное внимание, а так Мария расплатилась, Стивен переложил покупки в пакеты и гордо понес к выходу.

В холле народ тоже останавливался перед телеэкраном, мешая входящим и выходящим: местный ведущий взволнованно почти выкрикивал в телекамеры, что правительство США, по сути, предъявило ультиматум Израилю, иначе не назовешь те требования, которые там выдвинули.

– Пойдем быстрее, – сказала Мария торопливо. Она ухватила его за руку и потащила на улицу. – А то сейчас там соберется толпа.

– Боишься, что меня побьют? – сказал он шутливо. – По мне издали видно арийца англосаксонской нации… Или англосакса арийской крови.

– А что, – ответила она. – Могут. У нас всякие есть.

Он посерьезнел, спросил дрогнувшим голосом:

– Если бы меня стали забрасывать камнями, как у вас делается, ты бы тоже бросила камень?

Она ответила без улыбки:

– Сейчас камнями не забрасывают.

– Но все же?

– Камнями забрасывают только преступников, – сказала она, и снова он отметил, как она ловко обошла прямой ответ. – Осужденных судом…

– А я предстал бы перед судом как военнопленный?

Она засмеялась, ухватила его за руку. Они успели перебежать на мигающий свет перед машинами за миг, как те сорвались с места, и оба, довольные маленькой победой, дружно вбежали, не сбавляя скорости, в маленький переулок, а там в каменный колодец дворика, где Мария перешла на шаг и, чинно здороваясь с соседями, пошла к своей двери.

Стивен гордо нес за нею пакеты с покупками. Смотрите-смотрите, как еврейка еще одного блондина поймала, и теперь все его дети будут черными и обрезанными, все будут считаться евреями, и вот так белые все исчезнут, а мир будет заполнен еврейским народом.

А вот хрен вам, подумал он без злобы. Ассимилируем вас так, что и следа не останется.

Переступая порог, сразу ощутил блаженную прохладу, кондишен сопит трудолюбиво, в Израиле без него не выжить, отнес пакеты на кухню, после чего с наслаждением содрал рубашку и зашвырнул ее на спинку стула.

Мария улыбалась, однако он видел в ее глазах печаль и тревогу. Сказал напрямик:

– Извини, что я так бесцеремонно. Молодой народ, условностями и запретами не обремененный… Тебе не по себе от моего присутствия, или тебя гложет, как бы это сказать поделикатнее, судьба Израиля?

Она слабо улыбнулась:

– Ты прав. В обоих случаях.

– Из какого окна мне выбрасываться в отчаянии?

– Бесполезно, – ответила она. – Мы на втором этаже, а под балконом вскопанная под клумбу земля. Извини, Стивен, мне как-то не хочется шутить на эту тему.

Он выкладывал из пакетов на кухонный стол, а она сортировала, что в холодильник, что в корзину для фруктов, а что в раковину, чтобы помыть и сразу на стол. Руки ее двигались автоматически, но мыслями она явно далеко от этой комнаты.

– Мария, – прошептал он, – я люблю тебя!.. У меня к тебе несколько дикое предложение… но я очень хочу, чтобы ты ему последовала.

Она спросила безучастно:

– Какое?

– Я сегодня же возьму билет на самолет, – сказал он. – Ты отправишься в мою родную Калифорнию. Там тебя встретят мой младший брат и сестренка, там мои родители. Даже дед еще жив, представь себе – все еще играет в гольф… Ты подождешь моего возвращения.

Ее руки двигались все медленнее, наконец она остановилась, посмотрела на него в упор.

– Стивен, ты говоришь так серьезно… Значит, полагаешь, что здесь может случиться что-то похуже, чем появление шахидов?

Он сказал торопливо:

– Я люблю тебя. А когда любишь, страшишься за любимого человека. У нас самая безопасная в мире страна. А моя Калифорния – самый безопасный в стране штат. Ну, если не считать тайфуны…

– И землетрясения, – добавила она безучастно.