Тщательно выглаженные рубашки сверху, галстуки и модные пляжные трусики, а под ними десантный «узи» со спецпатронами, «йерихо», гранаты и любимая «беретта» с глушителем. Отдельно коробка с набором патронов для особых случаев: от простых бронебойных с урановыми наконечниками до микроракет, которые могут поражать укрытые за углами или в окопах цели.

Кафе в двух минутах от отеля, таких тысячи и тысячи, он вошел уверенно, но некоторая оторопь взяла, когда сообразил, что в этот момент в сотни таких же кафе входят подобные ему командиры штурмовых групп. Это не считая тех, кто предпочел встретиться со своими бойцами у фонтана, у мороженщика, в магазине…

Его ребята уже заняли два столика, дружно и весело тянули пиво, рассматривали хорошеньких девушек. Он присел за стол, улыбнулся, человек с улыбкой нравится всем, как сказал Карнеги, а самое главное, меньше привлекает внимание как бдительных полицейских, так и бдительных прохожих.

– Привет, – сказал он. – Кто же надирается пивом в такую жару?

– Вообще-то верно, – согласился один из наиболее крутых командиров, Дэн Мюллер. – В животе будет булькать. Эй, дружище, принеси шнапсу!

– Ты с ума сошел, – одернул его второй из командиров, Курт Вайсмер. – Здесь терпеть не могут ничего немецкого! А Вагнер вообще запрещен…

– Вагнер, Вагнер, – произнес Дэн, морща нос. – Это такой шнапс?.. Ладно, тогда коньяку. «Наполеон».

Курт хохотнул:

– Французов здесь тоже не любят. Французы, как и хохлы, все антисемиты.

Стивен вместе со всеми посмеивался, потом похлопал ладонью по столу, призывая к вниманию.

– Сегодня день трезвенника, – объявил он, все затихли.

Курт сказал непривычно тихонько:

– Неужели…

– Не знаю, – ответил Стивен как можно беспечнее, улыбнулся. – Кто знает этих политиков? А теперь даже военных не осталось, все – политики. Во всяком случае, все должны быть… на местах. Неважно, учения это или всерьез, игры политиков или что-то погорячее, но от того, насколько точно исполните приказ, будут зависеть не только награды и премии, но и количество нашивок.

Он старался говорить легко, все знают, что США давит со страшной силой, кто-то даже сейчас может где-то проговориться, и правительство Израиля дрогнет, видя, что до часа икс остаются считаные часы…

Не знаю, сказал он себе, как воспринимают эту проблему там, наверху, на уровне президента Файтера и конгресса, но, по-моему, национальное самосознание… это молодость человеческого организма. Чуть ли не обязательный этап. Особенно когда еще ничего не умеешь, не добился, не совершил, не достиг, тогда хватаешься за свою национальность и находишь в ней якобы присущие особенности…

Если кто-то вдруг начнет говорить, что он, скажем, курд или ассириец и гордится тем, что курд или ассириец, что какие мы молодцы, несмотря на все гонения, не потеряли язык и культуру, то над этими заскоками просто пожмут плечами. Болезнь роста: побудут курдо-ассирийцами, а потом станут людьми, о своей курдскости забудут.

А в отношении еврея с такими же заскоками сразу же враждебность, если не озлобленность, что тоже понятно. В любой стране это самые богатые и влиятельные люди, в любой стране на верхних ступеньках в правительстве. Любой курд, ассириец, немец, русский на их месте уже забыли бы о своей курдскости и свои успехи приписывали бы лично своим качествам: уму, образованию, сметке, работоспособности, а вот о еврейскости забывают далеко не все. У некоторых эта детская болезнь организма остается и принимает уродливые формы уже не национализма, а откровеннейшего расизма. И свои успехи приписывают особым генам, которых нет у остального двуногого скота.

Время уговоров и вежливого давления прошло, сказал он себе угрюмо. Терапия не помогла, очередь за хирургами.

Из красной закатной площади в полутемное кафе вошел рослый широкий в плечах турист в клетчатой рубашке и шортах, фотоаппарат и видеокамера на пузе, огляделся, Стивен помахал рукой, Вайс Клемент, один из его заместителей, быстро направился к их столику.

– Извини за опоздание, – сказал он раздраженно. – Перекрыли движение… идиоты. Нашли подозрительный предмет, видите ли! Как будто здесь Англия или Испания, где эти предметы оставляют для устрашения!

– Да, – согласился Курт, – здесь люди серьезные. Взрывают сразу.

– Здесь и власти серьезные, – заметил Дэн. – Если есть подозрение, что идет шахид, – расстреливают издали.

– А шахидка?

Курт ухмыльнулся:

– Местным полицейским свои шкуры дороже. Проще написать объяснительную, почему застрелили арабку, чем рискнуть разлететься на кровавые ошметки.

Стивен дождался, когда Вайс опустился за стол, а официант отошел, наклонился к столу и сказал негромко:

– Мы тоже люди серьезные. Уточняю обстановку. К счастью, все военные центры израильтян вынесены за пределы городов. О них позаботятся наши военно-космические силы, флот и дальнобойная артиллерия. Наша цель – полностью взять под контроль все ключевые высоты в городе, разместить пулеметные группы и снайперов на крышах.

Курт спросил осторожно: