название станции и объявил, что Перловка следующая.

— Что?

— Следующая.

— Что «следующая»?

— Перловка.

— А, черт, совсем заболтались! Спасибо. Оповестите наших — сейчас выходим.

…Еще через полчаса выяснилось, что это был холостой выезд. Улицы и дворы вокруг словно вымерли. Бригада ходила там кругами, потом разбилась на несколько мелких групп, потом все ушли и спрятались, оставив пару часовых. Все было бесполезно — мусора, видать, узнали о готовящейся акции и предупредили администрацию общежитий, а те — студентов.

— Ну что за хлоп твою мать! — возмутился Роммель. — Наверняка кто-то стукнул.

— Должны они быть. Мы же на разведку ездили, тут же плюнуть было некуда, одни ниггеры и их потаскухи!

— Да упредили их, сто пудов…

— Тогда тут нечего ловить.

Ловить было действительно нечего. Кафешки и ларьки все поголовно были закрыты. Вокруг общаг стояла

мертвая тишина. Хочешь не хочешь, а надо возвращаться. Злые, все вернулись на станцию. Дисциплина разом упала. Отбегали, брали пиво. Квас попытался поднять боевой дух пионеров, убеждая, что не все еще потеряно, что они прочешут, как обычно, электричку, что не надо падать духом. Но все было тщетно. На акцию остались Роммель, Морковка, Повар, Квас, Сергей и Боксер. Им удалось убедить еще человек шесть пионеров. Молодой спешил на свидание, и ему надо было успеть прилизаться и переодеться, а Аякс обещал помочь отцу переделывать что-то в застекленной лоджии…

Уехали отказавшиеся пионеры, умчался на крыльях любви Молодой. Погода портилась — поднялся ветер, гонял взад-вперед мусор по асфальу. На скамейке в позе патриция лежал пьяный.

— Идет, родимая. Внимание!

Электричка осветила их резким желтым светом, из полумрака отчетливо сквозили красные полосы на ее кабине. Квас взял у бабульки туго набитую сумку на колесиках, рывком поднял ее и заскочил в тамбур со словами: «Когда Перун с нами, то кто против нас!» За ним заскочил Сергей и еще двое пионеров. Остальные пошли в следующий вагон. Квас завез сумку и подождал бабульку.

— Спасибо, сынок.

— Да не за что, бабуль… Что у тебя там, гири, что ли?

— Пошли, что ли?

— Пошли.

Они пошли — первым Серега, за ним Квас и пионеры. Во втором вагоне они обнаружили строящего ухмылки Роммеля и остальных, с деланно скучающим видом расположившихся, вокруг интересной пары — дюжего негра и полноватой крашеной блондинки. Бог был действительно с ними. Смешанная пара — самая лакомая мишень для бритоголовых, причем пути смешанных пар и скинхедов очень редко пересекаются в таких местах, где с ними можно разобраться без особого риска.

— Видишь, Морковка, — сказал Роммель, — а ты боялся. Перловка, хрен с ней, от нас она никуда не денется, а тут такая удача.

Пионеры расселись в отделении, а один подошел к старшим и спросил, что делать с девушкой.

— Чего, ребят, с дуба рухнули? — возмутился Роммель. — Да она здесь враг номер один. Ниггера-то и так в толпе видно, не мы, так другие его рано или поздно накроют, а наша задача — чтобы вот эта вот сука вышла из больницы в таком состоянии, чтобы уже вообще никогда никого рожать не смогла, понятно? И не надо говорить о какой-то жестокости — когда речь идет о чистоте расы, то тут весь этот бред нужно выжечь из сердца. Неприятно, согласен. Но что поделаешь — а ля гер ком а ля гер. Ясно?

— Ясно.

— Ну и отлично. Будьте готовы. Сейчас начнется.

— Смотри, Роммель, у них кольца обручальные на пальцах.

— У-у-у… Ну, это все. Это даже не какая-нибудь блядь, это — идейная, уже и замуж за него выскочила.

— Сука такая.

— Ладно, мы ее сейчас так обработаем, что на нее вообще больше ни у кого никогда не встанет.

— Лучше бы конечно ее вообще… того…

— Ну-у-у… никто с этим не спорит. Ладно, жизнь покажет.

— Не повезло, бля, ха! Это называется оказаться не в том месте не в то время.

Один из пионеров вдруг громко сказал:

— На ловца и зверь бежит!

Парочка вздрогнула и стала озираться. Если негр еще въезжал и вертел своей курчавой головой, то его

спутница уже оценила ситуацию. Скрываться смысла уже не было. Скины рассаживались уже прямо вокруг них.

— Этого пионера папаша в детстве порол мало. Что за манера ебасос разевать раньше времени! — зло прошипел Роммель.

Квас прошел и сел прямо напротив них, через сиденье, и стал наблюдать. У них на виду Сергей демонстративно и медленно снимал пряху. Теперь уже и негр въехал, что сейчас произойдет, и на его лице отразился такой ужас, какого Квас еще никогда ни у кого не видел. Губы его дрожали, большие бронзовые руки ходили ходуном. Пионеры переглядывались, ждали начала. Бабса не было, и Роммель решил взять инициативу на себя. Он медленно, чтобы не спугнуть раньше времени жертв, передвинулся к ним за спину. Квас заметил, что девушка держит негра за руку, и под ее ладонью, даже сквозь ткань куртки видно, вздрагивает его крупный бицепс. Тот молчаливый скин (они уже познакомились — его звали Артем) тихо сказал Роммелю:

— Погодите, мужики. Сейчас будет Лось, а потом перегон очень длинный — в самый раз.

— Отлично. Стоп-кран подержишь, ладно?

— Да без проблем. Только не облажайтесь — ниггер уж очень здоровый.

Совет был вроде смешон — ведь их было двенадцать человек. Однако шесть из них были пионерами, которые жались друг к другу, и вообще было похоже, что это их боевое крещение. Остальные шестеро были достаточно надежными и безжалостными бойцами, но одного надо обязательно поставить у стоп-крана, еще одного или двоих — на обеспечение, следить за пассажирами. Остается три или четыре человека, но если ниггер действительно здоровый, как буйвол, начнет всерьез защищать свою жизнь и свою даму, то могут возникнуть проблемы. Нет, они его, естественно, завалят, но это будет сопровождаться великим шумом и займет много времени. А возня в электричке — вещь тонкая: пространство замкнутое, удирать, в крайнем случае, особо некуда, и поэтому все должно быть быстро, аккуратно и по возможности тихо. Поезд отошел от станции — начали, поезд подошел к следующей — все уже кончено, все выскакивают на платформу и испаряются. Поэтому Роммель серьезно отнесся к совету Артема. С трех первых ударов этот ниггер должен завять, а с бабой кто-нибудь один разберется… Перемещения скинов вокруг негра были похожи на маневры частей армии перед вражеской цитаделью, старательно выбирающих удобные позиции перед всеобщим штурмом.

— Ну, ниггер здоровый, сука!

— Блин, главное, бабу не упустить.

— Ненавижу с бабами работать — сразу такой бздеж подымается.

— В тамбур ее, суку, надо тащить.

— Да ну, на хрен. Зачем? Прямо здесь давай.

— Ни хуя. Народ может возникнуть. Какой-нибудь, блядь, попадется гуманист, мать Тереза…

— Эксперт, блядь, какой-нибудь по правам человека. Нам сейчас лишний бздеж не нужен. В тамбур, а там мы ее быстро сложим.

Тут девушка, видимо, услыхав краем уха этот добрый диспут, надтреснутым голосом спросила:

— Ребята, вы что, и меня будете бить?