Была змея, похожая на ту,

Что Еве горький плод дала когда-то.

100 В цветах и травах бороздя черту,

Она порой свивалась, чтобы спину

Лизнуть, как зверь наводит красоту.

103 Не видев сам, я речь о том откину,

Как тот и этот горний ястреб взмыл;

Я их полет застал наполовину.

106 Едва заслыша взмах зеленых крыл,

Змей ускользнул, и каждый ангел снова

Взлетел туда же, где он прежде был.

109 А тот, кто подошел к нам после зова

Судьи, все это время напролет

Следил за мной и не промолвил слова.

112 'Твой путеводный светоч да найдет, —

Он начал, — нужный воск в твоей же воле,

Пока не ступишь на финифть высот!

115 Когда ты ведаешь хоть в малой доле

Про Вальдимагру и про те края,

Подай мне весть о дедовском престоле.

118 Куррадо Маласпина звался я;

Но Старый — тот другой, он был мне дедом;641

Любовь к родным светлеет здесь моя'.

121 'О, — я сказал, — мне только по беседам

Знаком ваш край; но разве угол есть

Во всей Европе, где б он не был ведом?

124 Ваш дом стяжал заслуженную честь,

Почет владыкам и почет державе,

И даже кто там не был, слышал весть.

127 И, как стремлюсь к вершине, так я вправе

Сказать: ваш род, за что ему хвала,

Кошель и меч в старинной держит славе.

130 В нем доблесть от привычки возросла,

И, хоть с пути дурным главой642 все сбито,

Он знает цель и сторонится зла'.

133 И тот: 'Иди; поведаю открыто,

Что солнце не успеет лечь семь раз

Там, где Овен расположил копыта,

136 Как это мненье лестное о нас

Тебе в средину головы вклинится

Гвоздями, крепче, чем чужой рассказ,

139 Раз приговор не может не свершиться'.643

1 Наложница старинного Тифона

Взошла белеть на утренний помост,

Забыв объятья друга, и корона

4 На ней сияла из лучистых звезд,

С холодным зверем сходная чертами,

Который бьет нас, изгибая хвост;644

7 И ночь означила двумя шагами

В том месте, где мы были, свой подъем,

И даже третий поникал крылами,645

10 Когда, с Адамом в существе своем,646

Я на траву склонился, засыпая,

Там, где мы все сидели впятером647.

13 В тот час, когда поет, зарю встречая,

Касатка, и напев ее тосклив,

Как будто скорбь ей памятна былая,648

16 И разум наш, себя освободив

От дум и сбросив тленные покровы,

Бывает как бы веще прозорлив,

19 Мне снилось — надо мной орел суровый

Навис, одетый в золотистый цвет,

Распластанный и ринуться готовый,

22 И будто бы я там, где Ганимед,

Своих покинув, дивно возвеличен,

Восхищен был в заоблачный совет.649

25 Мне думалось: 'Быть может, он привычен

Разить лишь тут, где он настиг меня,

А иначе к добыче безразличен'.