Ему налегший на плечи, крылатый,
Которым каждый встречный опален.
Немало крови от него лилось,
Где Авентин вознес крутые скаты.
За то, что обобрал не без оглядки
Большое стадо, что вблизи паслось.
И палицей отстукал до ста раз,
Хоть тот был мертв на первом же десятке'.332
Три духа333 собрались внизу; едва ли
Заметил бы их кто-нибудь из нас,
«Вы кто?» Тогда наш разговор затих,
И мы пришедших молча озирали.
Спросил, и я по этому вопросу
Догадываться мог об остальных:
И я, чтоб вождь прислушался к нему,
От подбородка палец поднял к носу.
Читатель, ты поверишь неохотно:
Мне, видевшему, чудно самому.
Взметнулся шестиногий змей,334 внаскок
Облапил одного и стиснул плотно.
Передними он в плечи уцепился
И вгрызся духу в каждую из щек;
И между них ему просунул хвост,
Который кверху вдоль спины извился.
Не так его глушит, как зверь висячий
Чужое тело обмотал взахлест.
И смешиваться начал цвет их тел,
Окрашенных теперь уже иначе,
И бурый цвет распространялся в зное,
Еще не черен и уже не бел.
Кричали, глядя, остальные два. —
Смотри, уже ты ни один, ни двое'.
И смесь двух лиц явилась перед нами,
Где прежние мерещились едва.
А бедра, ноги, и живот, и грудь
Невиданными сделались частями.
И жуткий образ медленной походкой,
Ничто и двое, продолжал свой путь.
Палящих дней, меняя тын, мелькнет
Через дорогу молнией короткой,
Мелькнул змееныш лютый,336 желто-черный,
Как шарик перца; и туда, где плод
Питается, ужалил одного;337
Потом скользнул к его ногам, проворный.
И лишь зевнул, как бы от сна совея
Иль словно лихорадило его.
Тот — язвой, этот — ртом пускают дым,
И дым смыкает гада и злодея.