ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
И добрый вождь твердил не раз еще:
«Будь осторожен, я предупреждаю!» —
И целый запад в белый превращало
Из синего, сияя горячо;
Казалось пламя; и толпа была,
В нем проходя, удивлена немало.
И тень, я слышал, тени говорила:
«Не таковы бесплотные тела».
Ко мне, стараясь, как являл их вид,
Ступать не там, где их бы не палило.
Должно быть, сдерживать поспешность шага,
Ответь тому, кто жаждет и горит!924
Он этим всем нужнее, чем нужна
Индийцу или эфиопу влага.
Для солнца, словно ты еще не встретил
Сетей кончины'. Так из душ одна925
Без промедленья, но как раз тогда
Мой взгляд иное зрелище приметил.
Шла по пути, объятому пыланьем,
И я помедлил, чтоб взглянуть туда.
Спешат друг к другу на ходу прильнуть
И кратким утешаются свиданьем.
Потрутся рыльцами, чтобы дознаться,
Быть может, про добычу и про путь.
И с первым шагом на пути своем
Одни других перекричать стремятся, —
А эти: 'В телку лезет Пасифая927,
Желая похоть утолить с бычком!'
Одна к пескам, другая на Рифей,928
Та — стужи, эта — солнца избегая,
Чтоб снова петь в слезах обычным ладом
И восклицать про то, что им сродней.
Те, что меня просили дать ответ,
Готовность слушать выражая взглядом.
Сказал: 'О души, к свету мирной славы
Обретшие ведущий верно след,
Не там остался: здесь я во плоти,
Со мной и кровь ее, и все суставы.
Там есть жена,929 чья милость мне дарует
Сквозь ваши страны смертное нести.
Желанье ваше, чтоб вас принял храм
Той высшей тверди, где любовь ликует, —
Кто вы и эти люди кто такие,
Которые от вас уходят там'.
От изумленья, дикий житель гор,
Когда он в город попадет впервые,