оформлялась на некое подставное лицо – чаще всего сотрудника фирмы, – которого на жаргоне риэлторов зовут «космонавтом». После этого агентство искало реального покупателя для этой квартиры и выплачивало бывшему собственнику оставшуюся половину. Схема вполне обычная.
Итак, полгода назад в «Терем-теремок» зашла крупная темноволосая женщина с армянскими чертами лица, настроенная, судя по виду, довольно решительно. Договор с ней заключили уже на следующий день: деньги Светлане – так звали клиентку – были нужны очень срочно. На машине она столкнулась с «мерседесом» и каретой «скорой помощи».
– Хочешь в космос полететь? – улыбнулся после ее ухода Толик, который вел эту сделку, обращаясь к Юле.
– За сколько? – не отрываясь от компьютера уточнила та. На компьютере обычно работали, но, пользуясь отсутствием начальства, иногда еще и играли. В данный момент Юле никак не выпадал шарик нужного цвета.
– Сто пятьдесят, – ответил небрежно Толик, собирая свои бумаги.
– Идет. – Юля сосредоточенно выстраивала линию. Знай она, что это слово может привести ее в тамбур вагона поезда Москва – Гудермес, возможно, и отвлеклась бы на минуту от монитора. Но она не знала. – А что за квартира-то?
– Ничего так... – Толик через Юлино плечо тоже смотрел на экран компьютера. – Двухкомнатная. На «Девятьсот пятого года». Пять минут от метро. Правда, первый этаж. Но большая, с прихожей. Вот сюда надо зеленый, – потыкал он пальцем в монитор.
Эти сто пятьдесят долларов, конечно, не были для Юли подарком судьбы, но достаточно халявным заработком. Все, что требуется, чтобы быть «космонавтом», – поставить свою подпись на нескольких бумагах и съездить в пару официальных учреждений. Правда, и деньги обещались не скоро – пока оформят квартиру на Юлю, поиск покупателя, опять оформление на нового владельца... Месяца три-четыре, не меньше. Все это были знакомые трудности. Но в этот раз все оказалось куда сложнее. Сначала вроде хорошо пошло: нашелся человек, желающий купить эту площадь. Однако же накануне перед подписанием договора у него вдруг обнаружился аппендицит и в ту же ночь он скончался в больнице от перитонита. Поиски нового покупателя затянулись невероятно. Одному не нравились соседи, другому первый этаж, третьим цена... Фирма истратила немалую сумму на рекламу, и, наконец, спустя полгода на квартиру нашелся претендент.
В это время в тамбур зашли трое кавказцев, и Юлия замолчала. Я терпеливо ждал окончания истории, в которой мне пока не виделось ничего криминального. Но на смену кавказцам пришел толстяк с «Беломором», а за ним еще двое парней мрачного вида.
– Ты не проголодалась? – спросил я. – Может, пойдем в вагон-ресторан?
Юлия кивнула. Мы прошествовали по длинной череде вагонов. Свободных мест фактически не было.
В ресторане Юлия заказала себе салат и кофе с бутербродом, а я отважился попробовать местное жаркое. Оно оказалось не таким ужасным, как я предполагал.
– Ну так... – напомнил я.
Вчера Юля, как всегда, опаздывала. Надо было срочно ехать показывать комнатушку где- то в Кузьминках, а она до сих пор не вышла из офиса: задержал телефонный звонок. Поэтому когда на входе она повстречала двоих здоровяков, то совсем не обратила на них внимания, только махнула рукой в сторону кабинета начальства в ответ на их вопрос. И поспешила на метро. А через час, уже на показе комнаты, получила на служебный пейджер сообщение: «Срочно приезжай. Толик в больнице». В этих двух коротеньких фразах не уместился рассказ о том, что как раз те двое здоровяков, которым показала дорогу Юля, вошли в кабинет гендиректора фирмы «Терем-Теремок» Николая Игоревича, достали автоматы и застрелили его, секретаршу Оксану и серьезно ранили Толика. Обо всем этом она узнала, уже приехав к офису и обнаружив вокруг посты милиции. Толик через два часа умер от ранений и потери крови, но успел сказать, что этих двоих он видел однажды вместе со Светланой, изначальной владелицей той самой квартиры, которая последние несколько месяцев была оформлена на Юлю.
...– Понятно, – протянул я, когда Юлия закончила свой рассказ. Некоторое время я молчал, борясь с жилами, обнаружившимися в последнем куске моего жаркого. – Я что-то не совсем понял, почему вдруг вообще начались такие кровавые разбирательства?
– Ну из-за того что мы долго не могли продать эту чертову квартиру, потратили на нее деньги. – Юлия опять разволновалась. – Потому и Светлане выплатили уже не оставшиеся пятьдесят процентов, а меньше. Ей объясняли ситуацию, она, конечно, спорила и кричала, что это не ее проблемы, но в конце концов вроде со всем согласилась. А потом... – Она устало подперла голову рукой.
– Ясно. И ты думаешь, что и тебя тоже непременно будут искать.
– Я не знаю... Я не думаю... Может, и не будут. Я, в конце-то концов, всего лишь «космонавт», подставная фигура. Но как подумаю, что, задержись я еще на чашечку чая... всего на пару минут, они бы и меня... – Губы у нее вновь затряслись, как вчера вечером, но она договорила: – Убили. И потом, я ведь их видела... И они меня тоже видели...
– Так, – дошло до меня. – А тебя разве не просили никуда не выезжать из Москвы? Ты же ценный свидетель?
– Ты что, не понимаешь? – закричала вдруг Юлия. – Они могли меня убить!!! И до сих пор могут. Что мне с того, что я – ценный свидетель, кроме угрозы для жизни? Думаешь, я верю в то, что моя милиция меня бережет?
– Тише, тише, – попытался усмирить ее я. – Я все понимаю. Конечно, ты права. – На женщин обычно эта фраза действует наиболее успокаивающе. – Хотя я не понимаю, какой смысл скрываться в Чечне. Ты думаешь, там людям спокойнее живется?
– Но это то место, где меня будут искать в самую последнюю очередь, – резонно заметила Юлия.
Конечно, говорил я себе, она взрослый человек, сама отвечает за свои поступки, она и без меня знает, что едет в самое небезопасное место в стране. И все-таки я был даже немного рад, что она едет со мной в одном поезде.
Ночь прошла неспокойно. Многие пассажиры вышли, а на их места садились все больше кавказцы. Я волновался – понятно, не за себя, а за Юлию. В конце концов даже встал и прошел в ее последний вагон. Почти все спали, только несколько человек пили водку, играли в карты и хрипло переругивались. Двое проводили меня мрачными взглядами. Я прошел в самый конец вагона. Юлия спала на верхней боковой полке, почти безмятежно. Зато на нижней проснулась толстая бабка грозного вида, с темными усиками над губой.
– Тебе чего надо? – сурово спросила она. – Иди отсюдова, иди! А то сейчас проводника позову.
Я понял, что с таким стражем Юлия в безопасности. Вот уж не знаю, как они с этой теткой общий язык нашли...
На следующий день поздним вечером мы благополучно прибыли в Гудермес. Если честно, подсознательно я ожидал взрывов и военных с автоматами, хоть и понимал, что военные действия официально давно закончились. Военные, конечно, попадались, но гораздо больше было мирных жителей. В основном это были женщины, старики и дети. Невооруженных мужчин почти не было. И конечно, все улицы в развалинах – тут уж явственно возникало ощущение, что ты попал в сводку новостей по телевидению.
До Грозного нас подкинули на грузовике: автобусы ходили, мягко говоря, нерегулярно. Шофер был мрачен и неразговорчив. Как я ни пытался расспросить его о здешнем положении дел, он все больше отмалчивался и только красноречиво кивал в окно: мол, сам смотри и увидишь, раз такой любопытный. Юлия тоже отмалчивалась и угрюмо смотрела по сторонам.
Вовсю палило солнце, хотя было не так душно, как в Москве. Воздух словно гремящее раскаленное железо. Вокруг нашего грузовика вздымались облака пыли и долго еще не хотели оседать, после того как мы проедем. Через какое-то время я начал дремать. Юлия тоже заснула, положив голову мне на плечо.
Меня разбудил водитель уже на въезде в Грозный.
– Ку-куда вас в-везти? – чуть ли не впервые подал голос наш шофер. Тут я понял причину его упорного молчания – он здорово заикался. Странно, что я не заметил этого, когда мы договаривались в Гудермесе. Впрочем, и тогда он сказал всего пару слов, не больше.
