Гордеева, которые... да, просрали, иначе и не скажешь, замечательные сотруднички, будь они все... И что характерно, в папке Гордеева не оказалось нужного документа. То есть, другими словами, Турецкий мог оставить его Грязнову, подозревая для себя ловушку. Хитер, гад...
Брусницын помнил объяснение, которое было сделано его сотрудниками по свежим следам. Их, оказывается, ввел в заблуждение ответ из клиники о том, что все документы доставлены вместе с пострадавшим. А они даже и не поинтересовались, что хоть за документы. И стали сдуру планировать, как бы проникнуть в клинику и похитить эти самые документы. Вот уж истинно – идиоты... Хорошо, что позвонили посоветоваться, и он приказал им в клинику носа не совать. И как в воду глядел – документы-то в разбитом «форде» остались. Понятно, в общем, почему они сразу к обломкам не кинулись – боялись, что их мог кто-то увидеть и запомнить, аварию-то «громкую» устроили! Сперва подождать решили, а когда народ уже схлынет, самим свидетелями представиться. Но – опоздали. Да и бывший этот «важняк», Турецкий, больно зорким оказался. И прытким. И дружок его – тоже. Быстро сориентировались...
Багра, значит, убираем. А использовать его можно теперь только с одной целью и лишь один раз. Потому что ни для чего другого он уже не пригоден.
Второй снимок Грязнова – Брусницын теперь уже был абсолютно уверен, что это он, – ничего не добавил. Вышел из подъезда, посмотрел налево, направо и ушел в арку, на улицу. А там его наверняка ожидала служебная машина с «мигалкой», да откуда ж сотруднику-то догадаться выглянуть на улицу. Хорошая работенка – сиди себе и щелкай входящих-выходящих. И штуку баксов в месяц получай за такую службу!
– Ладно, заканчиваем. Распечатку оставь. Насчет прослушки я уже сказал. Наблюдение продолжать, но максимально осторожно, чтоб нечаянно не засветиться. А этому типу, – Брусницын пальцем ткнул в фотографии Грязнова, – вычислить тебя никакого труда не составит, он всю жизнь в сыщиках бегал. Где она сейчас?
– Дома. Уже звонили.
– Есть там кому техникой заняться?
– Сейчас пошлю, Игорь Петрович, прямого указания не было...
Ох и хотел ему ответить бывший полковник насчет «прямых указаний», да собственные нервы пожалел. Только и сказал:
– Ну так не жди, посылай! – и пробурчал уже про себя: – Пока почешется, пока доедет, пока...
Старший группы наблюдения понял состояние босса и привлекать внимание к своей персоне дополнительными вопросами не стал, а отдал распоряжение сотруднику службы безопасности Благотворительного фонда – как же иначе, любая благотворительность нуждается по нынешним временам в защите! – выехать на место, захватив с собой необходимую технику. Срок установки ее, как всегда, вчера, то есть медлить нельзя, босс уже «закипает».
Федя Мыскин был вообще-то специалистом по компьютерной технике, но, обслуживая Благотворительный фонд, официально числился в частном охранном предприятии «Юпитер», где помимо основной своей работы выполнял задания руководства и несколько иного профиля, связанные с установкой прослушивающих и прочих устройств. Недаром же существовала у них отдельная служба наблюдения. При необходимости Мыскин своему ремеслу учил и коллег. Каждый сотрудник их охранного агентства должен был уметь выполнить работу такого рода без привлечения Феди. Его считали «профессором», и сам он выезжал на объект, лишь когда возникали какие-либо сложности или требовалась особая четкость и тонкость работы. Чтобы не рисковать, видя сердитого босса, старший группы наблюдения Виктор Корогодов попросил выехать на место Федора, а своему сотруднику приказал обеспечить доступ в помещение при первой возможности. Ну не станет же упрямая баба – и чего от нее надо боссу?! – сиднем сидеть дома вторые сутки? Странное дело – так она вроде и ничего, а глянешь поближе – старовата. Ну фигура – еще куда ни шло, но ведь босс же сам обмолвился однажды: стерва! Так зачем? А может, там совсем другое что-то?
Словом, Брус велел, а наше дело щенячье – исполнять и не задавать лишних вопросов. Вон Вован Багров небось не слушал и попал в немилость. Да оно, наверно, и правильно, тупой этот Багор, ему руками работать, а не головой. И постоянно накладки – то с бабой этого Турецкого, то с ним самим. Трубу еще бросил... Это ж чистая улика! Утречком заглянули в подъезд, а ее и след простыл! Козел...
А Федя Мыскин, тщедушный парень в очках, прибыл между тем на Ленинский проспект и во дворе указанного ему дома нашел запыленные и неприметные с виду «Жигули-четверку». На кресле рядом с пустым водительским сиденьем полулежал сотрудник группы наблюдения Толя Чекмасов. Ему было скучно: работка – не бей лежачего.
– Садись, – показал он Феде на заднее сиденье.
– А чего ты не за рулем? – поинтересовался «профессор».
– Вопросов меньше. Спросят – чего тут стоишь, отвечаю: водила ушел куда-то, жду. Вот и не тревожат.
– Народу там много?
– Где, в квартире-то? Не знаю. По городскому не разговаривает, а сотовая связь для меня недоступна. Это ты у нас мастер. Садись отдыхай, пока не выйдет. На-ка вот тебе – дверной код, номер домофона – для страховки, этаж, квартира, фамилия, здесь все. – И он протянул Феде листок бумаги с цифрами и тремя словами: «Казначеева Елена Александровна». – Указаний тебе приказано не давать, сам работу знаешь. Как она появится, я выруливаю следом и буду с тобой на связи, если чего. Ну а ты занимайся...
Они молча просидели до обеда. Лишь во втором часу дня открылась дверь подъезда, и Толя тут же схватил цифровую камеру.
Вышла она.
– Так, – скомандовал Чекмасов, – теперь бегом. – Он нырнул за руль и кивнул Феде: – Вылезай! Тебе, по идее, сколько времени потребуется?
– В квартире-то никого не осталось?
– А домофон тебе на что? Позвонишь, поинтересуешься, сам выяснишь ситуацию. Так сколько? Это если мне придется ее придержать маленько, а? – И он ухмыльнулся.
– Да мне недолго, минут десять на все про все.
– Уложимся...
Федор вышел из машины, и Толя быстро вырулил из двора, стараясь не упустить из виду широко, почти по-мужски шагающую по тротуару в сторону автобусной остановки стройную женщину в красном плаще.
«Это хорошо, – сказал он себе, – так оно приметнее»...
А Федя достал из своего чемоданчика синюю куртку со словами на спине «Телефонная служба», надел ее и, поправив указательным пальцем очки на носу, вошел в подъезд. Женщине, которая выглянула из застекленной, но закрытой занавесками будки, он вежливо сказал:
– Здравствуйте. Ну что, опять имеются жалобы? – и открыто, доверчиво улыбнулся, зная, что эта его беззащитная улыбка всегда вводит людей в заблуждение.
– Дак нет! – пожала плечами женщина. – Может, у жильцов?
– Вот-вот, звонили с утра. – Он достал из кармана бумажку и прочитал: – Сто семнадцатая, вот.
– Так хозяйка пять минут как ушла. А она одна проживает.
– Ну и что? Посмотрю на щите. Еще сто двадцатая.
– Эти – дома, – охотно помогла мастеру дежурная по подъезду. – Вы поднимитесь, седьмой этаж.
– Спасибо, я знаю, – снова улыбнулся, как старой знакомой, Федя и пошел к лифту.
А дежурная, конечно, «вспомнила», что именно этот вежливый мастер появляется всякий раз, когда у кого-то из жильцов появляются проблемы с телефонной связью.
Федя поднялся на шестой этаж – в сто семнадцатую, поскольку сто двадцатая ему была совершенно не нужна.
На площадке он открыл крышку распределительного щита и проверил сто семнадцатую. «Жучок» на городской линии телефона стоял правильно, не зря учил этих остолопов. Теперь надо было проникнуть в квартиру.
Он не воспользовался внизу домофоном, поверил на слово дежурной. Но теперь, остановившись у двери, достал из кармана подсоединенный к слуховой «улитке» тоненький проводок с маленьким шариком на конце и аккуратно сунул его в замочную скважину. Послушал. В квартире стояла тишина.
