– Здравия желаю, Вилен Захарович. Грязнов Вячеслав Иванович.

– У вас дело?

– Не к вам, товарищ заместитель министра, к нему, разрешите?

– Обращайтесь, – улыбнулся Максимов.

– Игорь Петрович Брусницын? – спросил Грязнов, с ухмылкой глядя на спутника замминистра.

– Да, я, и что? Что вам от меня надо, генерал?

– Вот постановление, господин Брусницын, о вашем задержании.

– Что?! – воскликнул Брусницын, тупо глядя в протянутый ему лист бумаги.

– Не понимаю! – нахмурился и Максимов. – Какое еще постановление?! Кто подписал?

– Заместитель генерального прокурора по следствию Меркулов Константин Дмитриевич, вот его подпись.

– А вы тут при чем?

– А мне поручено как начальнику Управления по особо опасным.

– Дайте мне постановление! – Максимов буквально вырвал его из рук Грязнова и схватил телефонную трубку. – Алло! Сам у себя еще? Я иду! Ждите меня здесь! – приказал он и пулей вылетел из приемной.

– Садитесь, господин Брусницын, – сказал Грязнов и, обернувшись к своим спутникам в штатском, добавил: – Подождем, глядишь – и образуется...

...Максимов почти ворвался в кабинет министра. Тот писал что-то. На шум поднял голову:

– Тебе чего, Вилен?

– Да вот, – тяжко дыша, тот положил на стол постановление. – Не понимаю, за что? Наш ведь человек! До мозга, понимаешь, костей! По-моему, это уже беспредел какой-то!

– А, это? – Министр посмотрел, даже не взяв бумагу в руки. – Ну и что? Видел я. А ты, Вилен, чего так разволновался-то? – Он усмехнулся. – Или рыльце в пушку? Оставь его в покое. Пусть люди своими делами занимаются. Есть вопросы? Нет? Привет.

Вилен Захарович вернулся к себе, молча протянул постановление Грязнову и жестко сказал:

– Министр обещал мне, что так этого дела не оставит. Сейчас поздно что-то предпринимать, но уже завтра... Впрочем, делайте свое дело. Держись, Игорь Петрович! – отсалютовал он Брусницыну сжатым кулаком и быстро ушел в свой кабинет.

Когда захлопнулась дверь, Грязнов обернулся к спутникам:

– Наручники, пожалуйста, бывшему господину полковнику.

– Не бойтесь, я не убегу, – прохрипел Брусницын, протягивая руки. – Куда меня?

– Не сомневаюсь, – ответил Грязнов на первую реплику, – порядок такой. А куда, спрашиваете? К вам на дачу, в Коровино. Забирайте его, хлопцы...

– Как там с вашей дамой-то? – спросил Костя.

– Да плохо, – ответил Грязнов, разливая коньяк.

– Я ведь ее вроде знал? Нет?

– Вряд ли, Костя, – нюхая рюмку, сказал Турецкий. – Ты тогда на красивых девиц вообще не смотрел, это была наша со Славкой прерогатива.

– Смотри, Костя, как он четко это произнес, – показал на Турецкого Грязнов, – значит, еще трезвее стеклышка... Как говоришь? А я б их всех за яйца перевешал, сволочей. Это ж как они над ней издевались! В клинике, жива, слава богу, и на том спасибо...

– Ну ладно, вот что я вам скажу теперь. То, чем вы занимались, дорогие мои...

– Костя, не накаляйся, – сказал Александр Борисович.

– Повторяю, то, чем вы у меня под носом занимались, это просто черт знает что! Техас какой-то! Рейнджеры, понимаешь, отыскались! Господи, слава богу, что так закончилось... Но больше, зарубите себе на носу...

– На чьем, Константин Дмитриевич? – нагло ухмыльнулся Грязнов. – А между прочим, мой министр совсем иначе отреагировал. Знаешь, что сказал, когда увидел твой автограф на той бумажке? Он сказал: «Молодец, Константин Дмитриевич! Вот у кого надо учиться работать! – И добавил: – Забирайте этого мерзавца...» А потом посмотрел на меня, хмыкнул и вот так – махнул рукой. «Ой, вони, – говорит, – будет! Но ничего, мы окна пооткрываем». А тебе бы все Техас, рейнджеры...

– Льстецы вы и негодяи, – подвел черту Костя. – Допивайте и валите по домам. Не мешайте работать!