Ты знай, что больше войск в его руке, Чем семени кунжутного в мешке!» И принесли мешок посольский тут, В котором был просеянный кунжут. Проворно это семя на ковре Гонец рассыпал, преданный Даре. «Вот наше войско! Пусть сочтет его, Кто не боится шаха моего!» Умолк посол и опустил глаза, Все стихло, будто пронеслась гроза. С улыбкой Искандар внимал ему, Все высказать — не помешал ему. Когда гонец все, что хотел, сказал — Он так ему достойно отвечал: «Дара — чистопородный кей и шах, Быть нам примером призванный в веках. Но я, тебе внимая, изумлен: Как стал в своих словах несдержан он. Владык вселенной, как презренный сброд, Достойнейших — рабами он зовет! Царей, которых во главе людей Поставил бог по мудрости своей, Дара решил рабами называть? Но тут пути добра не отыскать. Мы все — рабы Иездана, только бог Меня своим рабом назвать бы мог. Пускай твой шах подумал бы сперва Пред тем, как эти вымолвить слова. Себя с великим богом он сравнил, Грех святотатства страшный совершил Меня безумцем пьяным он зовет, Дитятею, не знающим забот. Меня он обвиняет в трех грехах, А сам он богохульствует — твой шах! Коль уважения меж нами нет — И примирения меж нами нет! Допустим, что я мал, а он велик, — Но как несдержан у него язык! Большая птица — аист; но и он От ястреба уходит, устрашен. Твой царь Дара мне милость оказал, Клюку и мяч в подарок мне прислал. Я в этом вижу тайный смысл… Ну что ж — В истолкованье он весьма хорош… Мысль мудрецов, что землю обошла, Нам говорит: земля, как мяч, кругла. Дара свой смысл в мяче и клюшке скрыл, А бог мне целый мир, как мяч, вручил. Какая же загадка скрыта в нем В човгане этом с загнутым концом?
