Сказал: «Дара, по милости своей, Взымает дань со всех земных царей. Берет харадж, по праву древних лет, Хоть в том у нас нужды особой нет. Но шахи, что зависимы от нас, Что исполняют наш любой приказ, Харадж не забывают в срок платить, Чтоб о своем покорстве заявить. Отец твой нам платил, пока был жив, Служил нам преданно — и был счастлив. Но умер он… Ты сел на отчий трон. Ты б должен делать то, что делал он. Но не пошел ты по его пути, Решил от послушанья отойти. Три года с вас налог не поступал. Но царь царей не требовал и ждал. И наконец гонца решил послать, Чье дело — недоимки собирать. Но ты с гонцом столь дерзко говорил, Что, знать, забыл — кто есть ты, чем ты был. Но так как ты — годами молодой — Не стукался о камень головой, Мы поняли: невежество и тьма Сильны в тебе от малого ума! Великодушье мы должны явить И, как ребенку, промах твой простить. Но образумься и не прекословь; Дань собери — к отправке приготовь; И сам спеши — под царственную сень, Поцеловать высокую ступень! Чтоб не покрыться пятнами стыда, Будь честен с нами, предан нам всегда. Увидишь много милостей от нас… Но коль отклонишь царственный приказ, Тщеславьем и гордынею объят, И дивы злобы дух твой победят, — Поймем, что буйство младости твоей Благоразумья твоего сильней. Привез я от великого Дары Тебе, о царь, достойные дары!» Так краснобай-гонец проговорил И мяч с клюкой пред шахом положил. Сказал: «Тебе, как юноше, под стать Клюкою мячик по полю гонять! Тебе приличны — мяч, клюка, майдан. Но царство — это не игра в човган! Коль вновь ты возразишь царю царей, Стыдясь признаться в слабости своей, Тебе возмездье ныне, а не месть, И зол своих тебе тогда не счесть.
