Великий пир, явив свою любовь,Всем избранным меня представил вновь.С ресниц ронял я капельки дождя,Припав к деснице моего вождя.Тут — подхватив меня — Хосров, ДжамиПоставили пред ликом Низами.Раба печали с двух сторон храня,Два мира взяли за руки меня.Владели мной растерянность и страх,Но я два мира ощутил в руках!..[66]Я, пав пред шейхом на златой песок,Припал к стопам благословенных ног.И девяти небес бегущий сводЗавидовал слезам, что смертный льет.Рукой участия я поднят был.Познанья свет стезю мне озарил.Но, как река весенняя, светлоВсе в том саду струилось и текло.И в просьбе вновь склонился я пред ним —Святым первоучителем моим.Растаяли, как предрассветный мрак,Сомнения, когда он подал знак.Он сел и сесть мне рядом приказал.А я опять пред ним на землю пал.Но милостиво шейх, склонив свой взор,Десницу, как опору, мне простер.Спросил о состоянии моем,И я в ответ склонился в прах лицом.Он молвил: «Благодарен будь судьбе,Хоть в мире нет сопутника тебе!Ты, волей неба, слова властелин,В веках неповторимый и один.Ты областью газелей овладел,И блеск других газелей потускнел.Ты мир стихом завоевал в тиши,Не мир земной, а высший мир души.Теперь своим и море маснавиЖемчугоносным морем назови.Ты в царстве слова подвиг совершил,Величий ложных сонмы сокрушил.В моей «Хамсе» могучий твой исток,И обо всем просить меня ты мог.А есть в моем творенье стих такой:«Тот, кто дерзнет соперничать со мной,Падет бесславно! Голову емуМечом алмазным слова я сниму!»И многие на то ристанье шли,Но все на том ристанье полегли.Когда ж Хосров о милости просил,Сокровищницу я ему открыл.
