Утром сарай стоял на прежнем месте. Бабушка молча выкурила сигарету, хлебнула из чашки кофе и улыбнулась. Когда дедушка, услышав страшные звуки, выскочил во двор, то увидел бабушку в розовом шелковом пеньюаре и с сигаретой во рту. Бабушка топором и увесистой кувалдой лупила по сараю. Дверь она уже снесла. Сарай кряхтел, скрипел, но упирался. Дедушка тихо выругался.
На обед пришел сосед – генерал в отставке. Бабушка кормила его чебуреками, наклонялась к столу, сверкая глубоким декольте, и подливала коньяк. Дедушка возмущенно сел в машину и уехал в Москву по срочным делам.
Через неделю на месте старого сарая по проекту соседа-генерала стоял спортивный комплекс: маленький ров, деревянная стена-препятствие, железный лабиринт, турники и защитная сетка, под которой нужно ползти по-пластунски.
Приехавший дедушка даже забыл, что хотел тихо выругаться. Вася, ради которого это все строилось, застыл на крыльце и не двигался. Бабушка с генералом стояли рядом с комплексом и пили коньяк, наливая из фляжки. Генерал рассказывал бабушке о своих боевых подвигах. Бабушка хихикала, как школьница.
– Вася, иди же сюда! – периодически кричала бабушка.
Васе тогда было года три. Он увидел деда и мертвой хваткой вцепился в его брючину.
Бабушка вздохнула, отцепила орущего внука от деда и повесила его на турник, за который Вася ухватился всеми силенками, продолжая вопить. Бабушка отлепила его от турника и попыталась забросить на деревянную стену. Генерал помогал, подпихивая Васю под попу. Наверху Вася повис животом, повисел немного и бухнулся головой вниз с обратной стороны. Дедушка ушел в дом, чтобы ничего этого не видеть и не слышать.
Оставалось опробовать ползание под сеткой. Васю запихнули под сетку, генерал стоял на входе и пугал, а бабушка – на выходе с любимой Васиной игрушкой. Вася сидел комочком под сеткой и горько плакал.
Как только Вася оказывался у бабушки на даче, она волокла его к этому комплексу. Вася при виде комплекса начинал орать и цепляться за кусты малины и яблоневые деревья. Комплекс в результате снесли и построили новый сарай для инструментов.
А потом у бабушки появилась внучка – то есть я. Утром дедушка выскочил во двор от страшных звуков. Бабушка стояла посреди участка с сигаретой во рту, в голубом пеньюаре и с лопатой в руках. Она рыла яму. Вырыла уже приличную.
– Завтра. Чтобы здесь был бассейн, – велела она дедушке.
Из-за забора сосед-генерал отсалютовал дедушке коньячной фляжкой.
Бассейн был вырыт, соседская годовалая девочка в него упала, нахлебалась воды, и зарыли от греха подальше.
Так вот, про день рождения. Первый день рождения в моей жизни и первый публичный «выход в свет». Дело в том, что раньше я очень боялась незнакомых людей и начинала плакать и кричать. Сейчас я их тоже боюсь, но стараюсь сдерживаться, хотя терпеть не могу, когда меня берут на руки и начинают трясти, сюсюкать, щипать за щеку, целовать и тыкать пальцем в нос, приговаривая «би- бип».
Мама сошла с ума с этой подготовкой. Ей непременно хотелось, чтобы я была в красивом длинном платье, белых туфельках и с прической.
Платье подарила мамина приятельница – с пышной юбкой, шелковое, на тонких лямочках. К нему прилагались туфли, белые прозрачные колготки и заколка в форме цветка орхидеи.
Я ныряла в платье головой и выныривала ногами. Дело в том, что я слишком худая и длинная по сравнению с нормальными детьми. Зато, как говорит наш домашний врач Анна Николаевна, у меня никогда не будет целлюлита и лишнего веса. Я не знаю, что это такое, но, наверно, это хорошо, раз доктор так говорит. Мама снова и снова запихивала меня в платье. Стремительному соскальзыванию мешал только памперс, от которого моя попа становится круглой.
Мама у меня очень упрямая – если что-то задумала, ни за что не отступится. Поэтому она подшила лямочки на платье и попробовала еще раз. Платье на пол не упало, но у меня появилось глубокое декольте.
– Господи, какой кошмар, – чуть не заплакала мама, глядя на мои просвечивающие сквозь кожу косточки.
– Ты уверена, что это красиво? – подошел к нам папа. – Знаешь, мне ее жалко. У всех гостей будет одно желание – накормить ребенка. Может, ее прикрыть?
– Жарко, – покачала головой мама.
– А в колготках не жарко? – спросил папа.
– Зато красиво.
– Вот сейчас я очень рад, что родился мальчиком и что у меня есть сестра, над которой ты можешь издеваться, – подал реплику Вася.
Колготки – это вообще ужас. Я никак не могла в них попасть, потому что они перекрутились. А мама меня в них «втряхивала». К тому же они кололись. Мама тоже не сразу это поняла, а только после того, как я начала елозить попой по полу и кричать.
– Все девочки ходят в колготках, – уговаривала меня мама. – И платье нужно выгулять, пока ты из него не выросла.
Я же страдала от того, что пока не умею раздеваться сама.
Она отвернулась буквально на секунду – взять туфли. Я встала и сделала несколько шагов – хотела убежать, потому что новые туфли – это уж слишком. Поскольку я еще не очень хорошо ходила и колготки ужасно скользили, я шмякнулась лицом в пол. Конечно, разбила себе губу, и кровь размазалась по белому платью. В этот момент я еще и обкакалась. И только этот факт заставил мою маму снять с меня и платье, и колготки.
– Хм, праздник обещает быть веселым. В комнате пахнет какашками, а на полу сидит обмазанный зеленкой ребенок в окровавленном платье, – зашел в комнату Вася. – Жесть. Фильм ужасов. Что у нас еще по плану?
– Вася, помоги мне лучше! – прикрикнула на него мама. – Поймай сестру!
– Нет, я лучше буду зрителем. Смотреть на вас интереснее, – ответил Вася, усаживаясь на диван.
Следующие пятнадцать минут мама гонялась за мной по комнате, а я от нее убегала на четвереньках. Один раз даже укусила, когда она поймала меня за ногу и потянула к себе. В тот момент, когда мама тянула меня за ногу, я опять шмякнулась лицом в пол и опять разбила губу.
– Мама, если так пойдет дальше, то гостей встретит не именинница, а зеленый Шрек, – сказал Вася.
Мама меня все-таки поймала, одела в платье, которое забрызгала моментальным пятновыводителем, и решила натянуть на мою немаленькую для младенца ножку парадные туфли размера на два меньше, чем надо.
– Только сфотографируемся, и сразу я тебя переобую, – увещевала меня мама. – Две минуты потерпи. Ты же девочка. Должна понимать.
Я изо всех сил дрыгала ногами и случайно попала пяткой маме по подбородку. Мама в этот момент собиралась что-то сказать, поэтому от удара прикусила язык. Сильно.
– А-а-а! – закричала она.
– Что тут у вас происходит? – пришел в комнату папа.
Вася лежал в диване и хохотал, держась за живот. Мама вытирала выступившие слезы.
– Шима попала по яжику, – прошамкала она.
– Что? – не понял папа.
– Ей Сима ногой в челюсть заехала, – перевел Вася, ухохатываясь.
– Господи, на кого вы похожи? – ахнул папа.
Мама сидела всклокоченная, с перемазанными зеленкой руками и вытирала слезы памперсом с какашками. Я лежала на полу с зеленым лицом, орала и пыталась снять туфли.
– Да, мам, а ты ей не хочешь сделать другую прическу? – спросил Вася. – Она от твоих резинок даже лицом двигать не может. И столько заколок на голове – перебор. Она же не спортивная гимнастка.
Я в это время стягивала с головы резинки и заколки. Вместе с волосами. Со стороны казалось, что я рву на себе волосы.
