На следующий день Вася всем трем девочкам признался в любви. И все три были довольны. И даже Кирилл был доволен, потому что, получив Васино признание, Ира благополучно к нему вернулась.
Вечером зазвонил телефон. Незнакомая женщина позвала папу.
– А его нет, – соврала мама, не моргнув глазом, хотя папа сидел на расстоянии вытянутой руки. – И когда будет, не знаю. Он в командировке. Длительной.
– Кто это был? – спросил удивленно папа. – И кто в командировке?
– Звонила незнакомая женщина, а в командировке – ты. И вообще, сами разбирайтесь со своими поклонницами! – Мама дернула плечом и вышла из комнаты.
Потом выяснилось, что женщина – активистка родительского комитета, которой понадобилась грубая мужская сила для нужд класса.
Мама готовилась к большому празднику – моему первому дню рождения. Ей звонили друзья и спрашивали, что мне дарить. Одна мамина подруга собиралась подарить краски, которыми можно рисовать на кафеле в ванной. Потом смывать и опять рисовать. Я хотела сказать, что идея хорошая и пусть дарит, но смогла сказать только «Гыыыыы».
– Зачем? – спросила подругу мама, запихнув мне в рот соску.
– Что – «зачем»? – удивилась подруга.
– Зачем рисовать на кафеле в ванной? Других мест, что ли, нет? – Для мамы рисовать в ванной – это все равно, что читать или курить в туалете. Совершенно неприемлемое поведение. В ванной – моются, рисуют – в комнате за столом, читают – на диване или в кресле.
– А у вас уже есть пальчиковые краски? – предложила подруга. – Вы уже рисуете?
– Нам нужно дарить заколочки, бантики, шляпки, сумочки, косметички и наряды, – отвечала мама всем по телефону.
– Хорошо, – отвечали друзья, – а для
– Сима – девочка, я не хочу ее развивать! – Мама была непреклонна. – Я хочу научить ее читать только для того, чтобы она могла прочесть рецепт из кулинарной книги и ее можно было отдать замуж!
Но все друзья продолжали настаивать на интеллектуальных играх для младенца в качестве подарка.
Вечером мама рассказала папе историю про мальчика Севу.
Севе было лет пять, когда он «начал рисовать». Мальчик был сказочный – сидел часами над альбомом и покрывал весь лист мелкими-мелкими рисуночками – то ли человечками, то ли значками.
– Гений, – всплескивала руками Севина мама.
– Неврология в чистом виде, – курила в форточку Севина бабушка.
– Надо найти художника, – говорила мама.
– Надо показать врачу, – парировала бабушка.
Однажды Сева случайно разлил воду на краски и альбом. На его глазах мелкие фигурки расплылись в бесформенные пятна.
– Фантастическое чувство цвета, – ахнула мама.
– Седатировать его надо, – настаивала бабушка.
Начали искать преподавателя ИЗО. Севин папа вспомнил, что у него был давнишний приятель – художник. Тоже все пятна рисовал. Приятель-художник был нанят на два раза в неделю.
– Он чувствует цвет, – говорил приятель и гладил Севу по голове. Севина мама начинала часто моргать, чтобы не расплакаться от гордости и счастья, и платила «гонорар».
Севина бабушка терпела два долгих года, в течение которых Сева продолжал рисовать пятна, мало отличавшиеся от того первого, случайного, пятна, после чего обложила художника матом и отправила по известному адресу. Не удержалась и совершенно по-хулигански поддала артритной, но крепкой ножкой под художников зад, за эти два года – на регулярных гонорарах – заметно раздавшийся.
С того самого дня Сева ни разу не взял в руки кисточку.
– Зарыли в землю талант, – прижимала руки к груди Севина мама.
– Ну ты как была дура, так и осталась, – яростно сбивала пепел с сигареты бабушка. – Художник ваш – дармоед, а у Севки есть один талант: ничего не делать. Как и у тебя, кстати.
Севина мама закатывала глаза.
– И не надо делать лицо, – цыкала на нее бабушка.
Скоро у Севы родился братик Ваня. Теперь уже мать двоих детей купила пальчиковые краски. Дома она расстелила старые обои, расставила баночки, нарядила годовалого Ваню в фартук с рукавами и села рядом умиляться. Так было нарисовано на упаковке с красками – красивые веселые дети с намазанными разноцветными ладошками ставят отпечатки, смеются и целуются со счастливыми родителями. А самый маленький мальчик рисует солнышко. Бедная мать не заметила, как задремала на диване, согретая такими мыслями. Очнулась она от крика Севы.
– Мама! Проснись!
Маленький Ванечка сидел весь красный. При этом язык у него был черный, а руки – синие. Ванечка старательно облизывал каждый пальчик.
– Ваня, нельзя! – закричала мама. – Сева, а ты куда смотрел? Он много съел?
– Не знаю. Полбанки где-то. А что? Тут написано, что они безопасные. Ребенку ничего не будет, – сказал Сева, помогая брату запихивать краску в рот.
Мать подхватила малыша и побежала в ванную. В истерике она помыла язык Ване с мылом. Мальчик кричал, плевался пеной и икал мыльными пузырями. Как только она его выпустила, Ваня на четвереньках подполз к зеленой краске и вылил ее на себя.
– А-а-а! – закричала мама.
– Я говорила, что ребенок должен делом заниматься, а не черт знает чем, – зашла в комнату бабушка.
– Сколько можно просить – не ругайтесь при детях! – опять закричала мама.
Следующий час несчастная мать отмывала Ваню и комнату. Краски хорошо отмывались от сына, но на паркете оставляли следы.
– Вот тут еще пятно осталось. – Бабушка подавала реплики с дивана. – Успокойся, дети пошли в тебя, – продолжала она говорить ползающей под ее ногами невестке. – Наши гены не передались. Все эти твои пальчиковые краски... Хоть жопой рисуй – художником не станешь. Я вот нигде не училась, а тебя нарисовать могу. – Бабушка порывисто схватила кисточку и остатками красок сделала набросок – портрет невестки. «Неужели у меня такой зад? Надо худеть», – посмотрела на рисунок Севина мама.
– Вот и совсем не похоже, – сказала вслух она.
– Мама, Ваню рвет чем-то разноцветным! – закричал из комнаты Сева.
Ванечка, кстати, даже когда немного подрос, очень не любил карандаши и краски. В детском садике его не могли усадить за стол – он начинал кричать и брыкаться, но при этом обожал рисовать на асфальте мелками (неиспользованный мелок он съедал).
– Еще один талант зарыли в землю, – сокрушалась мама.
– Еще один невротик растет, – говорила бабушка. – К тому же с недостатком кальция в организме.
Все бабушки – очень странные. Я это давно заметила. Они вроде как взрослые, а вроде как дети. Моя мама часто повторяет: «Что стар, что млад», – и вздыхает так тяжело. С бабушками весело бывает, а иногда очень страшно. От них не знаешь, чего ждать. Вот с мамой – все понятно. У нее режим, воспитание, все по графику. А у бабушки всегда экспромт. Во всяком случае, у нашей. Наверное, поэтому мама ее побаивается – предсказать не может.
Вот был такой случай.
– Нам нужен детский спортивный комплекс, – сказала сама себе бабушка и сама себе кивнула в знак согласия. – С турником, канатом и полосой препятствий.
– И где мы его поставим? – тихо спросил дедушка.
– Там. – Бабушка махнула рукой в направлении его любимого старого сарая, где хранились инструменты и старые шины.
Дедушка возмущенно зашуршал газетой.
– Завтра утром, – продолжила бабушка, – чтобы твоего сарая там не было.
