В течение последующих четырех дней она еще два раза видела красный «Бьюик». Первый раз он неспешно проехал по улице вдоль их дома, и Элизабет, заметив его из окна, тут же бросилась на улицу, но пока она бежала, «Бьюик» уже исчез, видимо, свернул на соседнюю улицу.

Через день она снова увидела машину, на сей раз на том же самом месте, где та стояла в первый раз. Еще издали Элизабет поняла, что в «Бьюике» никого нет, и потому неспешно направилась к ней. Она обошла машину несколько раз, заглянула через боковое окно в салон, пытаясь разглядеть в нем что-нибудь особенное, необычное. Но ничего необычного не обнаружила. На заднем сиденье лежал женский журнал, мама иногда покупала такой же. У самого края, тоже на заднем сиденье, валялась бейсболка с двумя вышитыми, наехавшими одна на другую буквами «N» и «Y», что говорило о том, что владелец шапочки – поклонник «New York Yankees». И все, больше ничего, машина как машина.

И тем не менее Элизабет не уходила, она припадала то к одному окну, то к другому, складывала ладони козырьком, приставляя их к глазам в попытке уменьшить солнечные блики, – она еще надеялась что-нибудь найти там, внутри, хоть какую-нибудь подсказку. И вдруг отшатнулась, неловко споткнулась от резкого, неожиданного движения, чуть не упала. Сердце внезапно ожило и бешено скакнуло, Элизабет обернулась: чуть в глубине на крыльце ближайшего дома стояли молодая женщина и такой же молодой мужчина и громко, откровенно смеялись. Впрочем, в их смехе не было издевки, наоборот, лишь доброжелательность, приглашение разделить с ними радость. Да и лица обоих молодых людей были тоже открыты и доброжелательны. А еще очень красивы.

Элизабет шарахнулась от неожиданности, от мгновенно захлестнувшего испуга, но бояться этих двух веселых, симпатичных людей казалось глупо, даже противоестественно, и ей стало сразу неловко, оттого что она так долго, по-детски детально разглядывала их машину.

– Это над вами мы подшутили пару дней назад? – громко проговорила девушка; она перестала смеяться, смех сменился улыбкой, милой до очарования. Девушка стала спускаться с крыльца, парень обнимал ее за талию, чуть пропуская вперед. – Простите нас, – снова сказала девушка, они вдвоем подошли уже достаточно близко. – Здесь так скучно, вот мы и безобразничаем.

– Да нет, ничего, – произнесла Элизабет, она все еще ощущала неловкость.

– Мы только что поженились, у нас медовый месяц, вот мы и путешествуем, ездим по стране. А здесь у Бена приятель, – она кивнула на парня, – мистер Свэй, вы знаете его? – Элизабет кивнула. – Он нам предложил приехать на недельку. Вот мы и бездельничаем, нам здесь абсолютно нечем заняться.

Ту т она повернулась к парню, заглянула ему в глаза, улыбнулась, показывая ровные белоснежные зубы, окантованные полными яркими губами, и поцеловала его откровенно демонстративно. Рука Бена беззастенчиво двинулась вверх, Элизабет заметила, как податливо промялась женская грудь под большими, длинными пальцами с ровной гладкой кожей. Наконец отпустив губы мужа, девушка обернулась к Элизабет; улыбка ее была пропитана не только кокетством, но и лукавством, и, стрельнув взглядом, полным веселого задора, она пояснила:

– Скучно тут, вы нас понимаете. Нам вдвоем скучно, – и улыбка снова перешла в смех. Парень подхватил его, стреляя в Элизабет голубыми, неестественно яркими глазами.

– Конечно, – согласилась Элизабет, – я понимаю.

– Она понимает… – зашелся Бен, прижимая к себе молодую жену.

– Не обращайте на него внимания, – извинилась за мужа девушка. – Он всегда такой, когда дурачится. К тому же мы выпили немного, так, для настроения.

– Она понимает… – не мог остановиться голубоглазый весельчак.

– Перестань, – одернула его девушка. – Ты даже не представляешь, каким дурачком ты выглядишь со стороны. Кстати, меня зовут Джина, – представилась она и протянула Элизабет руку.

Теперь, когда они оказались совсем близко, Элизабет могла полностью оценить красоту Джины. Да и парень ей не уступал, они действительно были блестящей парой – таких красивых людей Элизабет видела разве что в кино.

Джина завораживала, такое лицо невозможно было забыть, в нем светились ум, обаяние, мягкость. Бен был чуть погрубее, попроще, но нарочитая простота только придавала его облику мужественности. Элизабет смотрела на них и не могла оторваться – они были из сказки, из недосягаемого заоблачного мира, где люди не знают забот, обид, потерь. Из мира, где и люди-то не люди, а полубоги. Из мира, в который так хотелось попасть.

– Элизабет, – в свою очередь представилась она и пожала Джине руку. Рука была мягкой, с нежной, глянцевой кожей, да и рукопожатие, хоть и казалось твердым, но ласкало, успокаивало одновременно.

– А мы знаем, – снова захохотал Бен.

Элизабет не поняла, и изумление, по-видимому, отразилось на ее лице.

– Мы знаем ваше имя, – объяснила Джина, задерживая руку Элизабет в своей и глядя на своего счастливого мужа, явно любуясь им, смакуя его красоту.

– Мы увидели вас несколько дней назад, – пояснил Бен. – И Джина говорит мне: «Откуда в этом захолустном городе такая симпатичная малышка? Такие симпатичные малышки в таких скучных городах не живут. Они должны жить совсем в других, веселых местах…», и он снова расхохотался – то ли своей шутке, то ли просто от удовольствия.

– Да не так все было, ничего подобного я не говорила, – перебила Бена жена и игриво хлопнула его по животу. – Перестань дурачиться, подумай, какое впечатление ты произведешь на Элизабет. Тебя можно испугаться, такой ты остолоп. – И она оторвала взгляд от Бена и перевела его снова на Элизабет. – Но мы спросили ваше имя, вы нам на самом деле показались не подходящей для этого места, понимаете?

Элизабет кивнула.

– Ну, вот мы и спросили, как зовут эту очаровательную девушку. Так мы и узнали ваше имя. А потом мы увидели, что вы идете к нашей машине, мы как раз только сели в нее, собирались уезжать, вот Бен и решил пошутить. Он вечно по-дурацки шутит.

Только сейчас Элизабет поняла, что Джина чуть старше ее самой, всего лишь на каких-нибудь три года, на вид ей казалось лет восемнадцать, не больше. Бен был постарше, ему, наверное, было двадцать два – двадцать три.

Элизабет даже зарделась. Эти двое принимали ее за равную, за человека из своего неземного мира. Может быть, она и в самом деле из него, а здесь, в этом тусклом, никчемном городишке она в ссылке, в постыдном изгнании?

– Слушайте, Элизабет, у вас какие планы на вечер?

Элизабет пожала плечами.

– Приходите к нам, мы будем дома. Бен собирается жарить мясо, все равно здесь по вечерам некуда деться, мы уже все испробовали, – только живот набивать в здешних ресторанах.

– Да и какие тут рестораны, – вмешался Бен, – одно название… Обычные забегаловки. А мы должны следить за тем, что едим. – И его потряс еще один приступ веселья.

– Бен только что получил роль в телевизионной серии, должен поддерживать форму, – пояснила Джина.

– Так вы артист? – Элизабет не верила своим ушам. – А я думаю, откуда же мне ваше лицо знакомо? А как называется серия?

– Вот видишь, милый, у тебя везде поклонницы, – улыбнулась мужу Джина и, обвив его гибкой рукой за талию, чуть притянула к себе.

– А у тебя везде поклонники, – сквозь смех проговорил Бен и чмокнул молодую жену в ее пухлые, яркие губы.