— Нашли в лесу? В каком месте в лесу?

— Под деревом.

— Ты собираешься и дальше умничать?

— Там видно будет, детектив. Вы работаете на них?

Он кладет планшет обратно на стол.

— На кого я работаю?

— На морлоков, — говорю я первое, что приходит на память из уроков английской литературы.

Детектив Мерфи улыбается.

— Можете улыбаться, но возможно, что они скоро явятся сюда, — говорю я.

— Морлоки?

— Так точно, сэр.

— Вроде тех, что в «Машине времени»?

— Точно так. Это для нас как Библия.

— Попробую угадать: а ты и твой друг Сэмюэл Гуд — из числа элоев?

— На самом деле из лорианцев. Но на сегодня сгодятся и элои.

Детектив достает из кармана нож и бросает его на стол. Я смотрю на его десятисантиметровое алмазное лезвие так, будто вижу его впервые. Я мог бы легко убить этого человека, просто переведя взгляд с лезвия на его шею, но мне надо сначала освободить Сэма.

— Для чего он, Джон? Зачем тебе понадобился такой нож?

— Я не знаю, для чего употребляются такие ножи, сэр. Для вырезания?

Он берет со стола блокнот и ручку.

— Почему бы тебе не рассказать, что произошло в Теннесси?

— Никогда там не был, — говорю я. — Но слышал, что это хорошее место. Может, съезжу, когда выйду отсюда, куплю тур, осмотрю достопримечательности. Не подскажете, что там можно посмотреть?

Он кивает, бросает блокнот на стол и запускает в меня ручкой. Я отклоняю ее, не шевельнув и пальцем, и она летит в стену. Но детектив этого не замечает и выходит через стальную дверь, унося электронный планшет и мой нож.

Вскоре меня заталкивают в мою камеру. Надо выбираться отсюда.

— Сэм? — кричу я.

Охранник, сидящий перед камерой, вскакивает и с размаху бьет дубинкой мне по пальцам. Я едва успеваю отдернуть их с решетки.

— Молчать! — приказывает он, направив на меня дубинку.

— Думаешь, я тебя боюсь? — спрашиваю я. Неплохо было бы заманить его в камеру.

— Мне плевать, что ты думаешь, умник. Но если ты не умолкнешь, то очень скоро об этом пожалеешь.

— Ты не сможешь меня ударить, даже если захочешь: я слишком быстрый, а ты слишком жирный.

Охранник фыркает.

— Почему бы тебе не сесть на кровать и не заткнуться?

— Ты ведь знаешь, что, стоит мне только захотеть, и я могу убить тебя в любую минуту. Даже не шевельнув пальцем.

— Да ну? — отвечает он и делает шаг к решетке. У него противное дыхание — воняет как прогорклый кофе. — Что же тебе мешает?

— Апатия и разбитое сердце, — говорю я. — Но когда это пройдет, я просто встану и уйду.

— Я весь в нетерпении, Гудини, — говорит он.

Я исключительно близок к тому, чтобы заманить его внутрь. Как только он откроет замок, мы с Сэмом, считай, свободны.

— Знаешь, на кого ты похож? — спрашиваю я.

— Скажи, — говорит он.

Я поворачиваюсь к нему спиной и нагибаюсь, выставляя зад.

— Ну, все, ты меня достал! — Охранник дотягивается до контрольной панели на стене и топочет к двери моей камеры. В эту секунду всю тюрьму сотрясает оглушительный взрыв. Охранник утыкается в решетку, разбивая себе лоб, и падает на колени. Я падаю и инстинктивно закатываюсь под кровать. Начинается светопреставление — крики и выстрелы, лязг металла, грохочущие удары. Включается тревога, и в коридоре вспыхивает синий свет.

Я перекатываюсь на спину, наматываю на руки цепь наручников и, пользуясь ногами как рычагом, распрямляюсь и рву цепь, соединяющую руки и ноги. Потом телекинезом открываю браслеты на запястьях и лодыжках и бросаю их на пол.

— Джон! — кричит Сэм откуда-то из коридора.

Я ползу к двери.

— Я здесь!

— Что происходит?

— Я сам хотел тебя спросить! — кричу я в ответ.

Другие заключенные тоже кричат сквозь свои решетки. Мой охранник стонет и с трудом встает на ноги, из раны у него на лбу льется кровь.

Пол снова содрогается, на этот раз сильнее и дольше, и справа по коридору валит туча пыли. Я на время ослеплен, но все же протягиваю руку за решетку и кричу охраннику:

— Выпусти меня отсюда!

— Эй, как ты снял наручники?

Ему трудно держать равновесие, его мотает на несколько шагов то вправо, то влево, и он словно не видит других охранников, которые пробегают мимо него с оружием в руках. Он весь покрыт пылью.

В правом конце коридора гремят сотни выстрелов. Им отвечает рев чудовища.

— Джон! — Я еще никогда раньше не слышал, чтобы Сэм так кричал.

Я ловлю взгляд охранника и кричу:

— Если ты меня не выпустишь, мы оба умрем!

Охранник смотрит в ту сторону, откуда доносится рев, и его лицо искажает ужас. Он медленно тянется за револьвером, но не успевает его коснуться, как тот уплывает по воздуху. Я знаю этот трюк — видел во время полуночной прогулки во Флориде. Ошарашенный охранник разворачивается и убегает.

Шестая становится видимой перед дверью в камеру, у нее на шее так и висит большой кулон. С первого же взгляда я вижу, что она в бешенстве на меня. Я также вижу, что она очень спешит вытащить меня отсюда.

— Что там творится, Шестая? Как Сэм? Я ничего не вижу, — говорю я.

Она смотрит вдоль коридора, концентрируясь на чем-то, и ей навстречу прямо в руки выплывает связка ключей. Она вставляет их в металлическую панель на стене. Я выбегаю из камеры и наконец могу увидеть коридор. Он очень длинный, от меня до выхода не меньше сорока камер. Но выхода нет, как нет и стены, на которой он должен быть, а вместо нее я вижу громадную рогатую голову пайкена. У него в пасти два охранника, и с его бритвенно острых клыков стекает слюна, смешанная с кровью.

— Сэм! — кричу я, но он не откликается. Я поворачиваюсь к Шестой. — Там Сэм!

Она исчезает у меня перед глазами, и через пять секунд я вижу, как открывается другая камера. Сэм бежит ко мне. Я кричу:

— О'кей, Шестая! Давай уделаем эту тварь!

В нескольких сантиметрах от моего носа появляется лицо Шестой.

— Мы не будем сражаться с пайкеном. Не здесь.

— Ты смеешься надо мной? — спрашиваю я.

— У нас есть более важные дела, Джон, — рявкает она. — Мы должны немедленно ехать в Испанию.

— Сейчас?

— Сейчас! — Шестая хватает меня за руку и тащит за собой так, что мне приходится бежать во всю мочь. Сэм бежит рядом за мной, и мы успеваем пройти две двери, которые отпирает ключами Шестая. Когда