— Вообще-то я пока остаюсь, — ответил Бернард. — Папа все еще в больнице. Но, честно говоря, я совсем не спешу возвращаться в Раммидж.
— В Раммидж! У Брайана в Раммидже бизнес! — воскликнула Берил Эверторп.
В один миг и как будто даже не пошевелив руками, Брайан Эверторп протянул визитную карточку.
— «Ривьера. Установки для загара», — отчеканил он. — В любое время, как захотите получить скидку, дайте мне знать.
— А в какой части Раммиджа? — спросила у Бернарда Берил, и он вынужден был объяснять, прислушиваясь в то же время к словам Льюиса Миллера.
— Мне кажется, она собирается меня бросить, — говорил тот, — и сказать по правде, Роджер, я буду только рад этому. Я скучаю по детям. Скучаю даже по жене.
— Нам надо обменяться адресами, вы не против? — спросила Берил. — У вас не найдется карандаша и бумаги? — обратилась она к Линде Ханаме, которая в этот момент подошла к ним.
— Конечно. — Линда вытащила чистый лист бумаги из своей папки. — Я шла сказать, что вас спрашивают, мистер Эверторп. У стойки портье вас кто-то ждет. Некий мистер Моска.
Брайан Эверторп побелел под своим красным загаром и нажатием кнопки остановил кассету. Сью разочарованно пискнула, когда гавайские певцы исчезли с экрана.
— Нам пора, дорогая. — Брайан ловко извлек кассету из видеомагнитофона.
— Но мы не успели обменяться адресами, — запротестовала Берил.
— Мы и не собираемся, — сказал Брайан Эверторп, выхватывая визитную карточку из пальцев Бернарда. — Всем доброго вечера. — И погнал возмущавшуюся Берил прочь из бара.
— Мне тоже надо идти, — сказал Бернард, неуверенно поднимаясь на ноги. — «Закончилась наша пирушка».
— Разве вы нас не поцелуете? — спросила Сью, и он подчинился. — Если бы не Дес, я бы в вас влюбилась, Бернард, — сказала она. — Передайте мои наилучшие пожелания вашему папе.
Бернард смутно помнил, как очутился в вестибюле гостиницы «Вайкики серфрайдер». Он подошел к стойке портье и взял свой ключ. Служащий подал ему конверт, в котором содержалось отпечатанное послание от управляющего гостиницей, выражавшего надежду, что Бернарду понравилось пребывание в ней, и напоминавшего, что расчетное время — двенадцать часов дня.
— Если бы я захотел остаться еще на год, у вас нашелся бы номер? — спросил Бернард.
— На год, сэр?
— Простите, я хотел сказать на неделю. — Бернард покачал головой и стукнул по ней кулаком. Служащий сверился с компьютером и подтвердил, что его могут разместить еще на неделю.
В номере 1509 Бернард снял туфли и сел на кровать. С пульта рядом с кроватью он выключил весь свет, кроме лампы над телефоном. Набрал номер Урсулиной квартиры.
— Где ты был? — спросила Тесса.
— Извини. Я потерял счет времени. Сколько сейчас? — Он всмотрелся в свои часы. — Господи боже, половина девятого.
— У тебя какой-то странный голос. Ты выпил?
— Немножко. Нас очень щедро поили май-тай.
— Я больше не могла ждать и сделала себе омлет.
— Боже, прости меня, пожалуйста, Тесса. Второй день подряд омлет.
— Пустяки. Я все равно не хотела выходить из дома. Я укладываю вещи.
— Укладываешь? Зачем?
— Завтра я улетаю домой. Я забронировала место на утро, на рейс в восемь сорок. Ты отвезешь меня в аэропорт?
— Конечно. Но ты же только прилетела!
— Знаю, но... я нужна дома.
— Значит, Фрэнк звонил?
— Да. Он дал Брайани от ворот поворот. Патрик все время будит Фрэнка среди ночи и спрашивает, где я.
— Ему, похоже, туго приходится. А я-то думал, что мы с тобой несколько дней поживем как туристы. Посмотрим Перл-Харбор. Поплаваем под водой с трубкой. У меня бумажник набит ваучерами со скидками на все эти мероприятия.
— Как это мило с твоей стороны, Бернард, но я должна вернуться, пока у Патрика не случился припадок. Придется тебе везти папу домой самому. Сегодня днем, когда ты уехал, я говорила в больнице с врачом. Он считает, что примерно через неделю папа сможет осилить путешествие. — Она принялась подробно советовать, каким образом организовать перелет, потом вдруг оборвала себя: — А чего мы обсуждаем все это по телефону? Ты, кстати, где?
— Я тут остановился в одном месте по дороге домой. Скоро буду.
Он дал отбой и набрал номер Иоланды.
— Привет, — сказала она. — Как прошел день?
— Не знаю, с чего и начать.
— Как прошло воссоединение?
— Под хорошим градусом.
—
— А, ты про папу и Урсулу? Все прошло прекрасно. Прости, я немного не в себе. Только что пришел с вечеринки и подумал, что ты говоришь про нее, вечеринка для всех участников нашей группы. Завтра они летят домой. Кстати, возможно, тем же рейсом, что и Тесса.
— Тесса завтра возвращается в Англию?
— Да. — Он коротко объяснил, в чем причина.
— Что ж, это ее жизнь, — сказала Иоланда. — Лично я считаю, что она снова возвращается на крючок.
Но встреча Урсулы с твоим папой прошла нормально?
— Да. Все примирились, все прощены. Урсула довольна. Я сказал ей, что ты будешь навещать ее в Макаи-мэнор, когда я уеду. Надеюсь, ты не против?
— Что ты, буду только рада.
— И еще я сказал, что ей следует оставить деньги Патрику.
Какое-то время Иоланда молчала, потом спросила:
— Зачем ты это сделал?
— Я помню, что ты не советовала так поступать. Но это был такой необыкновенный день, мы совершили такое доброе дело — снова свели вместе папу и Урсулу, — что мне показалось важным не получать от этого материальной выгоды. Вероятно, я поступил глупо.
— Наверное, именно поэтому я тебя и люблю, Бернард, — вздохнула Иоланда.
— Тогда я рад, что так поступил, — сказал Бернард. — О, кстати, я сегодня познакомился с твоим мужем.
—
— На этой вечеринке. Его пригласил некий Шелдрейк.
— Я не верю. Ты с ним разговаривал?
— Шелдрейк представил нас друг другу. Разумеется, я не сказал, что знаю тебя. Он, похоже, ссорился со своей подругой.
— Она тоже там была? Элли?
— Какое-то время. Потом разобиделась и удалилась.
— Дальше, дальше!
— А дальше почти и нечего рассказывать. Он сказал, что она собирается его бросить.
— Он так сказал?
— Да. И сказал, что скучает по тебе. И по дому. И по детям.
