– Укачало, наверное, – проговорил орк и, опустив руку под сиденье, погладил пса.

Велосипед затих.

– Ну вот, – начал орк, – немного ласки и…

Пес заскулил сызнова, с отчаяньем дворняги, оставшейся морозной ночью наедине с пустой миской.

Миша ударил по тормозам.

– Господи, что с ним стряслось?

– Откуда я знаю?! – прохрипел орк, пытаясь дотянуться до Велосипеда, забившегося под сиденье.

– Что стряслось-то? – повторил молодой человек.

– Заболел, кажись, – орк все шарил в темноте. – Лихоманка бьет и горячий – что твоя печка. Не сдох бы.

– Вытаскивай его из машины, – распорядился Миша.

Гиллигилл нажал рычаг, дверь распахнулась. Орк выбрался наружу.

– Велосипед! – позвал он. – Что с тобой приключилось? Поди сюда, песик.

– Я щас растаю, – проблеял с заднего сиденья Олло. – Орк и собачка. Геремор, наколдуй для обоих по голубому бантику и…

– Что такое?! – закричал вдруг Гиллигилл. – Вы видели? Что, что это с моей собакой?

Он подхватил Велосипеда на руки и вытащил на свет. Вернее, это уже был не совсем Велосипед. То есть, не совсем тот Велосипед, который присоединился к компании в деревне. Этот новый походил на прежнего всем – цветом, несуразным видом, негнущимися лапами… Хотя, именно в лапах и была загвоздка. Потому что вместо когтистых собачьих ступней – передних и задних – Велосипед мог теперь похвастаться вполне натуральными, хоть и очень маленькими, человеческими руками и ногами. Причем, ногти существа явно водили очень тесное знакомство с маникюрными ножницами и лаком.

– Олло, ущипни меня… Ай! Я сказал – ущипни, а не вырви кусок мяса! – Геремор, морщась, потер запястье, на котором стремительно расцветал синяк. Олло проигнорировал вопль приятеля и продолжал делать в воздухе щипательные движения, таращась на ухоженные розовые ноготки, которыми оканчивались мохнатые лапы Велосипеда.

Сам пес (или псина?) вел себя как столетняя бабка, оставленная один на один с пятилетним хулиганом – тихо скулил, закатив глаза.

– Какая удача, что мы едем в психушку, – придушенно пробормотал Миша. – Зеленый слон. Рукатая собака. А?

– Это вы все виноваты! – Гиллигилл грозно уставился на эльфов.

– Ммы-то причем? – прохрипел Геремор, не отрывая взгляда от мохнатого чуда.

Гиллигилл вплотную придвинул жабью физиономию к лицу белокурого эльфа. Кожаная куртка зловеще заскрипела.

– Вы со своим проклятым колдовством! Изуродовали ни в чем неповинного кобеля!

– Какой же это кобель? Судя по ногтям, это су… сам… ну баба, что ли, – с сомненьем проговорил Олло.

– Сам ты сусамбаба! – рявкнул орк.

– А ты зубы не скаль! – взвился рыжий эльф. – Сам своей скотине лапы отдавил, а на нас орешь!

– Хватит!!! – закричал Миша так громко, что с ближайшего куста с перепуганным чириканьем снялась стайка воробьев. – Подеритесь еще! Или устройте поединок на волшебных спичечных коробках! Чем откусывать друг другу носы, лучше подумайте – откуда у собаки человечьи руки и ноги? Как раз по вашей магической части!

Велосипед слабо подгавкнул, как бы в подтверждение. Вернее, подгавкнула.

– Чушь! – отрубил Геремор. – Никакого колдовства тут нет. Я магию за версту чую.

– Точно, – кивнул Олло. – Магии ни на грош. Даже вот столечко нету, – рыжий эльф протянул сложенные в щепотку пальцы.

– Может, есть такая магия, которую вы не чувствуете? – Миша сделал неопределенный жест, призванный выразить скверные особенности новой разновидности колдовства.

– Если это такая магия, то да, мы ее не чувствуем, – согласился Геремор.

– А вдруг это природа начудила, – предположил Олло. – Бывают же, например, телята о двух головах, и прочие уродцы.

– Природа начудила, когда тебя произвела, – хмыкнул Гиллигилл. – По-твоему двухголовые телята рождаются с накрашенными губами и налаченными копытами?

– Всякое бывает, – философски рассудил Олло. – Например, три года назад во время войны с троллями наш полк стоял в замке герцога Унна. Его предок, Герекам Унн Великий, как-то раз велел высечь вороватую колдунью. А та, стоя у позорного столба, прокляла весь его род. И с тех пор, все Унны были чернявыми, будто подгоревшие котлеты.

– Блин, ну и проклятье, – удивился Миша. – Что с того, что они чернявые?

– Много ты видел чернявых эльфов? – саркастически вопросил Олло. – Я рыжий – и то вроде пугала. Ну вот. Стояли мы там чуть не год, и вдруг у герцогини народилось белокурое дитя. Притом волосы такие