Далеко за полночь два эльфа шептались у запертой двери в темном пустом коридоре постоялого двора.

Первый – тщедушный, в мешковатом форменном кафтане приблизительно белого цвета. Рыжеватые волосы, заплетенные во множество косичек, печально обвисли, отчего прическа напоминала голову Медузы Горгоны, страдающей змеиной немощью.

Второй – высокий блондин с длинными пышными волосами, украшенными серебряными ленточками. На нем был кафтан цвета парного молока и короткий плащ, не скрывавший стройных ног, втиснутых в узкие ботфорты выше колен.

За спиной у каждого висел лук и колчан со стрелами, а на боку – положенный по уставу меч в ножнах. Рукоять меча, принадлежавшего блондину, была украшена длинным рядом выгравированных сердечек – свидетельством милых побед неисправимого ловеласа.

Звали эльфов Олло и Геремор.

– Надо было взять Заззу, – просипел Олло, опасливо озираясь. – Без чародея здесь делать нечего. Зарежут – и пикнуть не успеем.

Рыжего эльфа совершенно не вдохновляла идея в одиночку ловить лазутчика-орка в самом жутком притоне города.

– Хватит причитать, – рявкнул Геремор, – Сволочь твой Заззу, пятый сын в свином семействе. Девушку у меня увел. Без него справимся. Откроем дверь и…

– Как ты откроешь? Заперто изнутри. Не выламывать же!

– Уж я-то открою, будь спокоен.

Геремор вынул из кармана золотую коробочку размером чуть больше табакерки. Едва он открыл ее, нежно зазвенели невидимые колокольчики, и все вокруг озарилось мягким золотистым светом.

Олло с завистью покосился на диковину в руках приятеля. В его собственном кармане тоже лежал Магический Боекомплект Стража, но коробочка была оловянная, как и предписано уставом для рядовых, и светилась, когда ее открывали, тусклой покойницкой синевой. Про музыку и говорить не приходилось.

То и дело сверяясь с инструкцией, Геремор ухоженным ногтем чертил на внутренней стороне крышки магические символы. Символы вспыхивали ярким рыжим огнем и продолжали гореть, тихонько потрескивая.

– Что за заклинание? – прошептал Олло.

– Не лезь, – отмахнулся Геремор, – собьешь.

– Ты и сам собьешься. Тоже мне, чародей. Бабий угодник.

– Заклинание устранения препятствий, – процедил сквозь зубы Геремор. – Раз – и мы в комнате. Берем этого гада без единого звука. Доволен?

– Ну-ну, – сказал Олло, на всякий случай отодвигаясь подальше.

– Куда?! – завопил Геремор и тут же испуганно смолк. Потом продолжал сердитым шепотом: – Иди сюда! Проход будет прямо перед нами.

Олло нехотя сделал шаг вперед.

– Арроумахиии, – вполголоса начал читать Геремор. – Пранноррга васс грасс иззасс! – Голос, постепенно набирая силу, звучал все громче и громче:

– Коаннакх прааааа! Иннаин праааа!

Звонкое эхо разносило древнюю абракадабру по сонным коридорам постоялого двора.

«Идиот», – думал Олло, с ужасом оглядываясь, – «Чего он так орет! Сейчас сбегутся головорезы со всей округи – и мы покойники». Представив картину жестокой расправы, эльф мелко задрожал.

– Маллано праааа! – продолжал Геремор еще громче. – Сарраноо праааа! Орра орруорра имра концилкцк… концилкцкг… кон…, – он осекся.

– Проклятье, ну и язык! Конц…

Геремор сощурился, вчитываясь в текст, губы беззвучно шевелились. Последнее слово напрочь отказывалось выговариваться.

– Концилкн… Концикцкл… Конц…

Напряжение росло. Лоб Геремора покрылся испариной, на кончике носа угрожающе набухала соленая капля, норовя сорваться и с шипением врезаться в пылающие буквы заклинания. Откуда-то снизу послышались пьяные выкрики, на лестнице раздались тяжелые спотыкающиеся шаги запоздалого постояльца.

Олло пискнул от ужаса. Если застукают… Этот постоялый двор – не место для эльфийских стражников. Здесь их приветят только мертвыми.

Пьянчуга внизу оступился и стены сотряс грохот скатывающегося по ступеням тела.

Нервы Геремора не выдержали. Он махнул рукой и, что было сил, выпалил: