расхлебывайте. Придется платить пошлину.

– Это он! – сказал я Ральфу. – Человек, которому я вез чемодан.

– Тебе придется заплатить за приятеля, парень! – сказал Ральф. Мне показалось, что в голосе его прозвучало удовлетворение. Может быть тем, что я не соврал и владелец блядского чемодана отыскался. – Хочешь зайти с нами и заплатить? – спросил он.

– Да, – пробормотал нездоровый Валерий и стал протискиваться между заграждениями.

Когда мы вернулись в камеру пыток, там уже находились Мэтью и небольшого роста лысый персонаж, похожий на директора почты. У меня не было никаких оснований окрестить его так, я никогда в моей жизни не видел ни единого директора почты, но сомнений у меня не было тоже. Почтовый директор сидел на краю стола, там же, где до этого сидел Ральф. «Почему они все время стараются пристроить куда-нибудь свои жопы?» – подумал я. Директор напоминал мускулистый кусок мяса, в то время как Ральф и Мэтью напоминали пухлые и бесформенные куски.

– Босс! – сказал Мэтью, перелистывая асфальтовыми пальцами мою рукопись, – манускрипты ведь облагаются пошлиной? – В голосе его прозвучала надежда.

– Нет, – сказал босс. – Манускрипт – его собственность.

Бедный негр Мэтью. Он захлопнул мою папку и растерянно отодвинул ее. В руках у босса, как карты, были зажаты моя грин-кард и реэнтри пермит. Он несколько раз взглянул в мои документы, потом на меня.

– Почему вы не декларировали вещи, которые везете?

– Я не знал, что именно находится в чемодане. Я был уверен, что внутри личные вещи человека, который переезжал из Парижа в Нью-Йорк и не смог захватить все вещи в один раз. Вот человек, которому принадлежит чемодан! – я выпустил вперед Валерия.

– Ваши вещи? – спросил мускулистый босс.

– Да, это мой чемодан, – хмуро признался Валерий.

– Зачем же вы подводите приятеля?

Мускулистый соскочил со стола. В этот момент я перестал их слушать. Я обратил все свое внимание на старую суку Мэтью, который начал медленно, одну за другой, описывать тряпки, занося их в лист.

– Платье женское, декольтированное, зеленое, с этикеткой «Параферналия». Цена во французских франках: 800.

– Эй, моя жена купила платье на сейлс за 620! На этикетке стоит старая цена, но она зачеркнута, – вмешался возмущенный Валерий.

Он не хотел платить дяде Сэму лишние доллары. Мэтью же, ревностно защищающий интересы дяди Сэма, возопил:

– Покажи где! Где стоит цифра 620? Я вижу только цифру 800!

– Что это? – босс указал на лежащие на столе, на котором Мэтью составлял свой донос, мои книги.

– Его книги – радостно оторвался Мэтью от тяжелой работы каллиграфа. – Вот! Вот, полюбуйся, босс! – Он, торопясь, нашарил немецкое издание. – Видишь, «Фак оф, Америка!» Он не любит нашу страну!

Босс, держа книгу далеко от себя, поглядел на обложку и покачал головой.

– Немыслимо… – пробормотал он. – Книга с таким названием…

– Титул придуман немецким издателем, – оправдался я перед боссом.

– Он утверждает, что эта же книга выйдет в Нью-Йорке по-английски, – подал реплику Ральф.

– Черт знает что происходит в мире… – начал босс. – Такие вот типы… Почему ему выдали грин-кард, почему позволяют таким… – Он задохнулся и не окончил фразы.

– Вот-вот, босс! – Обрадованный, Мэтью вскочил и вышел из-за стола. – Полюбуйтесь на этого типа! Посмотрите! Белые туфли, белый пиджак… дизайнеровский, не какой-нибудь, брюки-хаки – последняя мода… – Вдруг, наклонившись, Мэтью схватил меня за брючину у колена и помял материал в горсти, как это делали русские крестьянки, покупая материю метрами. – Дизайнеровские!

– Ты спятил, мужик! – сказал я, пытаясь остаться спокойным в этой новой волне классовой ненависти и американского патриотизма, обрушившейся на меня, – брюки куплены мной в армейском тсрифшопе в Монтерее, Калифорния. Аэрфорс брюки. Доллар и 25 центов.

– А вот – токсидо! – выхватил Мэтью мой смокинг из кучи на другом столе. – И этикетка спорота, босс, заметьте! В токсидо он разгуливает по миру… Живет в Париже, живет в Нью-Йорке, ты заметил его нью- йоркский адрес, босс? Он живет в самом дорогом районе Манхэттана!

– Эй! – сказал я, – хватит, что ты несешь? Документ выдан мне два года назад. Я тогда работал слугой в доме мультимиллионера и жил там же, отсюда такой распрекрасный адрес! – Я решил выдать им порцию моей демагогии. – Я работаю всю мою жизнь! – закричал я. – Начал в шестнадцать лет! Был строителем и грузчиком, литейщиком, уборщиком и официантом. Лишь два года назад я стал профессиональным писателем. Двадцать лет был я чернорабочим! Понял? И быть слугой, чистить миллионеру ботинки – потяжелее работа, чем копаться в чужих чемоданах и унижать людей только на том основании, что они пишут книги!

– Ладно… кончайте ваш треп! – хмуро сказал босс, обращаясь ни к кому в частности. – Допиши лист, – сказал он Мэтью.

– На чье имя составлять лист? – спросил Мэтью.

– На него, – кивнул в мою сторону босс и вышел.

Еще час понадобился Мэтью, чтобы дописать. Оказалось, что у Валерия нет 326 долларов, которые необходимо было заплатить. Есть только двести. Злодеи не принимали чек, только живые деньги. Чтобы вырваться наконец из ебаной камеры, я согласился доплатить 126 долларов, которые Валерий обещал мне