– Не знаю, – прошептала она после долгого молчания.
Он встревожился:
– Я не должен был тебя сюда приводить. Глупая затея.
– Нет, неправда, – спорила Нина, вся в слезах.
– Больше на такие сборища мы ходить не будем. Ни один из нас.
– Мы не можем разговаривать здесь, – сказала наконец Нина. – Мне пора домой.
– Хорошо, как только я освобожусь, тут же приеду к тебе, и мы поговорим.
– Не стоит. – Нина заставила себя взглянуть в его встревоженные глаза. – Мне надо побыть одной. Я не хочу сказать что-нибудь сгоряча.
– Нина…
– Пожалуйста.
– Хорошо. Я приеду завтра. Нет, черт возьми, не могу. У нас запись на студии. Тогда завтра вечером.
– У меня спектакль.
Они растерянно смотрели друг на друга: их занятость лишь подчеркивала безнадежность ситуации.
– Тогда послезавтра.
Люк остановил для Нины такси. Он казался совсем чужим, даже не коснулся ее руки.
Он открыл перед ней дверцу. Нина все-таки сумела привить ему кое-какие манеры. Она, не глядя на него, села в машину, и Люк дал водителю адрес.
– Нина? – Было темно, и она почти не видела его лица.
– Да?
– Не торопись решать. – Люк закрыл дверцу и долго смотрел вслед.
Нина не могла заснуть всю ночь. Боясь душевной боли, она собиралась порвать с Люком как можно раньше. Теперь же уходить было поздно.
Она была влюблена в Люка и почти сердилась на него за это. Ведь хотела быть разумной и осторожной, но он помешал. Нина пыталась сопротивляться сближению, но Люк оказался сильнее. Как же теперь она может уйти, если часть ее останется с ним навсегда?
Нина так и не научилась мириться с ажиотажем вокруг Люка, уставала от необычных людей рядом с ним. Ей претили притязания на него, на его время и силы; ее раздражали фанаты, ни на минуту не оставляющие Люка. Время шло, а ей становилось не легче, а наоборот, труднее. Почему?
Наконец усталость и нервное истощение взяли свое. Нина провалилась в беспокойный сон и проспала до полудня. Проснулась совершенно разбитой, так и не приняв никакого решения.
Она была рада, что сегодня вечером ей надо работать. Нина любила театр, его высокие потолки, темные углы, гулкий зал. Любила нарастающую, тревожащую душу музыку Верди, профессионализм, интеллигентность своих коллег, горячее поклонение публики. В этот раз она готова была остаться на сцене всю ночь, надеясь, что ее отдача пению и увлеченность ролью развеют страх и напряжение этих тяжелых дней. Но спектакль закончился, и пора было возвращаться в реальную жизнь.
Нина сидела в своей гримерной в теплом купальном халате и снимала грим. В дверь постучали.
– Джесс! – воскликнула она. – Вы не говорили, что придете.
Старый саксофонист с женой вошли в маленькую комнатку. Оба улыбались, у Джесса в руках были цветы.
– Хотели сделать сюрприз, ведь мы не виделись уже несколько недель.
В гримерную заглянул Джорджо Белланти, и Нина представила их.
– Друзья Нины – мои друзья, – расцвел Джорджо, больно прижимая Нину к себе.
Мужчины сразу почувствовали симпатию друг к другу и начали оживленно беседовать.
Ребекка напомнила им, что Нина, возможно, хотела бы переодеться.
– Конечно! – воскликнул Джорджо. – Мы сейчас все вместе пойдем перекусить. Согласны?
Джесс тут же согласился и, как только они вышли, предложил пойти в джазовый клуб.
– Если вы не возражаете, – сказала, поколебавшись, Нина, – я пойду домой. Ужасно устала.
– Она слишком много работает, – произнес Джорджо с отеческой озабоченностью.
Нина слабо улыбнулась.
Он попрощался и, взяв Ребекку под руку, вышел из комнаты.
Джесс внимательно посмотрел на Нину:
– У вас все хорошо?
Она кивнула.
– Этот канзасский парень хорошо с вами обращается?
– Да, – грустно улыбнулась Нина и добавила: – На свой лад, конечно.
– Я не хочу совать нос в чужие дела, но я умею слушать.
Нина, вздохнув, села:
– О, Джесс, вы знаете, какая у него жизнь. Это отражается на всех, кто рядом с ним.
– Знаю. Не мне давать вам советы. Я не буду говорить, что вы научитесь на многое закрывать глаза, если действительно любите друг друга. Я даже не скажу, что он отличный парень и умеет беречь самое важное для него.
– Спасибо, Джесс. Больше вы мне ничего не скажете?
– Только то, что тридцать лет назад Ребекка испытывала похожие сомнения. Когда она сейчас на меня сердится, ей нравится делать вид, что она еще ничего не решила, – добавил он с усмешкой.
Нина тоже улыбнулась:
– Всего доброго, Джесс.
Она провела еще одну бессонную ночь. Ей не хватало Люка.
Их встреча на следующий день в ее квартире поначалу была неловкой. Казалось, он испытывал не меньшее замешательство.
– Привет, – сказала Нина.
– Привет.
Несколько минут они напряженно сидели.
– Ты собираешься вежливо попросить меня удалиться? – спросил Люк низким голосом.
– Нет, конечно, нет. – Ее глаза наполнились слезами.
– Обними меня, – попросил он хрипло.
Нина бросилась в его объятия, и на некоторое время они замерли, как двое уставших пловцов, добравшихся до спасительного берега.
Люк поцеловал ее в голову.
– Так-то лучше, – прошептал он. – А то ты была за тысячу миль от меня.
– Ты тоже.
Спустя некоторое время Нина рассказывала Люку о своих впечатлениях от того злосчастного вечера, растерянности, желании как можно скорее уйти.
– Было так тягостно. Я чувствовала себя… дешевкой.
– Потому-то я и не хотел отпускать тебя. Шоу-бизнес полон такого рода типов, и я научился держать их на расстоянии. Я не работаю с ними и не подпускаю их близко к себе.
– Но мне нравятся Джинджи и Робин… и Сэнди. В самом деле нравятся, – сказала Нина.
– Мне тоже, дорогая. Они прекрасные люди. Но было бы нечестно знакомить тебя только с моими друзьями. Ты бы подумала, что в этом мире все такие. Нам рано или поздно пришлось бы иметь дело и с другими. Я не хотел, чтобы ты встретилась с ними лицом к лицу одна, но не ожидал, что ко мне привяжется этот тип в костюме с жилетом.
– Так даже лучше, Люк. Ты не можешь постоянно оберегать меня.
– Я хочу.
– Верю, что хочешь. Но не можешь. Не стоит и пытаться. – Она отодвинулась от него и прилегла на кушетку. – Я знаю тебя как человека, как мужчину и совершенно падаю духом, когда вижу, что тебя воспринимают как идола. Иногда это забавно, но чаще это пугает меня.
– Меня тоже. Время от времени. Поэтому ты мне нужна, Нина. Мне просто необходимо, чтобы во мне
