Она замолчала, глядя на двух выходящих из ресторана рок-звезд. Один изумил ее своей застенчивостью, вторая нарядилась в осьминога.

– Да, я понимаю, что ты хочешь сказать, – сухо ответил Люк, – но согласись, что это забавно.

– Есть свои минусы и плюсы.

– Ты, безусловно, один из плюсов, – прошептал Люк и поцеловал ее.

Минут пять они помогали Джинджи влезть в такси и наконец преуспели в этом.

Компания застала вечер в полном разгаре. Огромный зал для приемов был до отказа набит знаменитостями.

Из дорогой аппаратуры вовсю гремела рок-музыка.

Нина с любопытством осмотрелась: все веселились напропалую, танцевали, ели, пили, флиртовали. Зал был украшен различными кубками, наградами музыкантам, плакатами с лицами исполнителей, которых записывала на свои пластинки фирма, дающая прием.

С гигантского плаката Люк взирал в зал с «ленивой сексуальностью». На противоположной стене красовалась Джинджи с закинутыми за голову руками. Больше всего было плакатов с фотографиями Сэнди, запечатлевшими робкого мальчика в столь вызывающе сексуальной позе, что Нина поразилась: такого ей еще не доводилось видеть.

Сэнди смотрел на свой плакат так равнодушно, как будто на нем был не он, что, впрочем, соответствовало действительности.

Джинджи, наоборот, громко жаловалась:

– Ненавижу этот плакат. Они знают, что я его ненавижу. Специально повесили, чтобы меня позлить.

– У Джинджи небольшое недоразумение с фирмой, – пояснил Люк.

– Зачем же вы пришли? – спросила Нина.

– Сэнди нужно было, – просто сказала Джинджи.

Сэнди взял Джинджи под руку, давая понять, что не отцепится от нее весь вечер, а Люк пошел принести всем что-нибудь выпить.

– Что это такое зеленое? – спросила Нина, когда он протянул ей бокал.

– Похоже на мятный ликер, – ответил он. – Они его очень рекомендовали.

Нина отпила глоток и поморщилась.

– Больше похоже на авокадо.

– Я рада, что вы пришли, Нина, – сказала Джинджи. – Я уже знаю, какой у вас знак зодиака и как звали вашего бывшего мужа, но у нас впервые есть возможность поговорить.

– Ты читаешь эту муру! – недоверчиво воскликнул Люк.

Нина поставила на стол бокал со своим экзотическим напитком:

– Извините меня, пойду поищу что-нибудь более прозаическое, минеральной воды, например.

– Я с тобой, – откликнулся Люк.

– Не надо. Я найду бар сама. Болтай с Джинджи и… с Сэнди.

Она пробилась к бару. Оказалось, что стакан минералки добыть не так-то просто. Надо стоять в очереди. Она узнала нескольких человек, изображенных на плакатах. Их обслуживали раньше других.

В конце концов, что притворяться! В ее мире происходит то же самое.

– Послушайте, вы, случайно, не Нина Ньяньярелли, оперная звезда?

– Робин! – воскликнула Нина, узнав светловолосого барабанщика. – Вы только что пришли?

– Минут двадцать назад. – Он оглядел ее откровенный костюм. – Я пришел один, и, если вы захотите сбежать от того рок-певца, с которым пришли…

– Осторожно, он может вас услышать! А он знает, что я люблю блондинов, – сказала она с улыбкой.

Нина наконец выпила минералки, и они с Робином пошли искать Люка, Джинджи и Сэнди.

Прибывали все новые гости, толпа росла. В зале с двумя телекамерами было полно журналистов, но мало фотографов. Пока Нина пробивалась через толпу «мужчин худее и женщин выше ее», рок-музыка продолжала вносить свою лепту в общий хаос.

– А где Люк? – спросила Нина, когда они нашли Джинджи.

– Его утащил какой-то служащий компании поговорить о… – Джинджи сделала неопределенный знак рукой, – о бизнесе, наверное.

– Как вы познакомились с Люком? – стараясь перекричать музыку, громко спросила Джинджи.

– Судьба, – ответила Нина с театральным пафосом. Она рассказала – в приглаженном варианте – об их первой встрече.

– На Люка это похоже, – засмеялась Джинджи. – Песни он пишет прекрасные, а вот вести светские беседы не мастак.

– А как вы с ним познакомились?

– Работали вместе. Сто лет назад. Он и вот этот, – Джинджи показала большим пальцем на Робина, – выступали в Мичигане. Я там начинала. Они пришли ко мне и заявили, что я страшно талантлива и потрясающе сексапильна. Это стало началом и фундаментом нашей дружбы.

– Мне трудно представить вас обоих бедными, никому не известными, отчаянно пробивающими себе дорогу.

– О! Мы и были такими, даже хуже. Я была жутко честолюбива. Люк тоже. Но по-другому. Он очень во многом сомневался. Но даже если с ним не подписывали контракт или не давали площадку, он продолжал идти вперед, не падая духом. Он всегда верил в то, что пишет стоящие вещи и рано или поздно их услышат.

– И я услышала.

Все повернулись на знакомый голос и увидели Кейт Хаммер.

– Я удивлена, Джинджи, что, несмотря на ваши взаимоотношения с фирмой, они вас вообще сюда пустили.

– Они знали, что я без Джинджи не пойду, – твердо сказал Сэнди.

Нина посмотрела на него удивленно. Это был максимум того, что он вообще сегодня произнес.

– Привет, Нина. – Кейт опять пожала Нине руку так, что ей стало больно. – Вы сегодня сами на себя не похожи.

Нина засмеялась:

– Экспериментируем. Я твердо решила выглядеть сегодня как подружка рок-звезды. На следующей неделе очередь Люка выглядеть джентльменом.

– На это стоит поглядеть. Непременно куплю билет, – сказал Робин.

– А я на такое зрелище продам билеты, – сказала Кейт.

– Начинаю понимать, почему Люк считает вас великим менеджером, – сказала Нина.

– С присущей мне скромностью соглашусь с ним, – улыбнулась Кейт, – и по праву сочту возможным дать Джинджи совет.

Певица поморщилась.

– С вами хочет поговорить журналистка. Она серьезный репортер. Пишет о роке. Если вы скажете несколько хороших слов о фирме – вы ведь сегодня ее гостья, – это поможет вам наладить взаимоотношения.

Джинджи застонала и отчаянно заспорила, но Кейт в конце концов ее убедила. Высвободив свою руку из руки Сэнди, Джинджи встала.

– Присмотрите за ним вместо меня, – сказала она Нине и ушла.

Нина встала рядом с Сэнди и поощрительно улыбнулась ему. Красный как рак, Сэнди робко улыбнулся в ответ. Нина поболтала с Кейт и Робином, рассказавшими ей несколько забавных историй о первых шагах Люка в рок-музыке. Кейт вспомнила, как она, уже будучи их менеджером, затащила брыкающегося и истошно вопящего Люка к французскому парикмахеру, чтобы он придал ему некоторую изысканность и завершенность.

– Люк уверял, что стричься в парикмахерской должны только женщины. До того как мы встретились, его стригла только сестра. Вы бы слышали, как он завопил, когда парикмахер хотел побрызгать его волосы лаком.