управляющему. По его мнению, любой помешанный на машинах отлично знает, что «Голдфингер» – это «Эстон Мартин ДБ-
– Я не отличу «Шевроле» от «Понтиака», если их еще выпускают, конечно.
– Вы возможно, а помешанный на машинах отличит, особенно если собирается заплатить за нее больше сотни тысяч. Встречаемся на южной стоянке, там стоит «Ягуар» Уитерса.
Лимузин въехал в огромный комплекс Лэнгли, водитель направил машину на южную стоянку. Их остановил человек в темном костюме с жетоном в руке. Соренсон опустил окно:
– Да, в чем дело?
– Я узнал машину, сэр. Выходите, пожалуйста, и следуйте за мной, я проведу вас к шефу. Сменим машину, чтоб не бросалась в глаза.
– Есть смысл.
Смена автомобиля обернулась поездкой на неприметном седане непонятного происхождения. Уэсли залез на заднее сиденье рядом с Ноксом Тэлботом.
– Пусть внешний вид не вводит вас в заблуждение, – сказал директор ЦРУ. – У этой железяки мотор, который способен одержать верх над «Инди-500».
– Верю на слово, да и выбора-то у меня нет.
– Никакого. К тому же, помимо двух джентльменов, едущих впереди, за нами идет вторая машина еще с четырьмя джентльменами, вооруженными до зубов.
– Вы готовитесь к завоеванию Нормандии?
– Мне хватило Кореи, так что в древней истории я не силен. Знаю лишь одно: от этих подонков можно всего ожидать.
– Я на вашей стороне…
– Вот он, – прервал их водитель. – Идет к «Ягуару».
– Поезжайте медленно, – распорядился Тэлбот, – вместе с потоком, только не потеряйте его.
– Ни за что, господин директор. Я бы прибил этого сукина сына.
– Почему это, молодой человек?
– Он приставал к моей девушке, моей невесте. Она работает в машбюро. Прижал ее в углу и стал лапать.
– Понятно, – сказал Тэлбот и прошептал на ухо Соренсону: – Я
Примерно через час «Ягуар» остановился у жалкого мотеля на окраине Вудбриджа. С левого края ряда коттеджей было миниатюрное здание типа сарая с красной неоновой вывеской «Коктейли, ТВ, комнаты».
– Явно забегаловка, где можно выпить на ходу, – заметил Уэсли, когда Брус Уитерс вылез из машины и зашел в бар. – Развернитесь и остановитесь справа от двери, – продолжил он, обращаясь к водителю, – рядом с этой серебряной букашкой.
– Это «Эстон ДБ-4», – пояснил Тэлбот. – «Голдфингер».
– Да, вспомнил, видел где-то. Но кому придет в голову платить за нее сто тысяч долларов? Она же явно не очень удобная.
– Мой менеджер сказал, что это классическая машина, и сейчас ее цена уже перевалила за сотню тысяч. Приближается к двум.
– Тогда откуда у Бруса Уитерса такие деньги?
– А во сколько, по-вашему, обходится нацистскому движению избавиться от двух захваченных нацистов, которым могут развязать языки?
– Ясно. – Соренсон вновь обратился к сидящим впереди, когда водитель припарковался рядом с британской спортивной машиной. – Как насчет того, чтоб один из вас вошел туда и осмотрелся?
– Да, сэр, – ответил агент, – как только подойдет машина поддержки… Все, они на месте.
– Может, вам ослабить галстук или вовсе снять его? Не думаю, чтоб тут появлялись люди в деловых костюмах – в коттеджах да, но не здесь.
Мужчина, сидевший рядом с водителем, обернулся. Галстук исчез, а воротник рубашки был расстегнут.
– Пиджак я тоже сниму, сэр, – сказал он. – Сегодня жарко.
Агент вышел из машины, прямая его осанка сменилась сутулостью, когда он подошел к двери под неоновой вывеской.
Посетители тускло освещенного бара напоминали сборище героев Сарояна: несколько водителей грузовиков, строители, двое-трое студентов из какого-то университета, седовласый мужчина, чье морщинистое в пятнах лицо когда-то было аристократическим, а поношенная одежда еще выдавала первоначальное качество, и квартет стареющих местных наркоманок. Дородный бармен поприветствовал Бруса Уитерса.
– Привет, Уитерс, – сказал он. – Нужен коттедж?
– Не сегодня, Хэнк, у меня здесь встреча. Что-то я его не вижу.
– Вас никто не спрашивал. Может, ваш приятель опаздывает?
– Да нет, он здесь; машина его у входа.
– Значит, в сортир пошел. Занимайте кабинет, выйдет – я его пошлю к вам.
– Спасибо, и налей мне двойной, как обычно. Есть что отпраздновать.
– Я мигом.
Уитерс уселся в кабинете в конце бара, привалившись к высокой спинке дивана. Подоспел его огромный мартини, он потягивал напиток, борясь с желанием подойти к переднему окну и еще раз взглянуть на «Эстон Мартин» – машина-то что надо! Ему не терпелось прокатиться на ней, не терпелось продемонстрировать ее Аните Гризуальд – а особенно не терпелось показать ее дочери, Кимберли! Насколько же интересней будет ей поездить с ним, чем во всех этих автомобилях, когда за рулем брюзги родители его бывшей суки жены! Его сладкие мечты прервал неожиданно появившийся рядом грузный мужчина в клетчатой рубашке, севший напротив него за стол в кабинете.
– Добрый день, мистер Уитерс. Вы, конечно, уже видели «ДБ-4». Неплохая колымага?
– Кто вы такой, черт возьми? Вы не Сидни, вы в два раза его толще.
– Сидни занят, я за него.
– Мы незнакомы. Как вы меня узнали?
– По фотографии.
– Что?
– Обычное дело.
– Я здесь уже пять минут. Чего вы ждали?
– Проверял, – сказал мужчина, постоянно поглядывая на входную дверь.
– Проверяли что?
– Да ничего особенного. Честно говоря, я принес хорошие новости и большие суммы.
– Вот как?
– У меня в кармане четыре неотслеживаемые облигации на предъявителя достоинством в пятьдесят тысяч долларов каждая. Всего на двести тысяч. Кроме того, приглашение посетить Германию, все расходы оплачены, разумеется. Мы понимаем, вы еще не были летом в отпуске, теперь, наверное, вам это удастся.
– Боже мой,
– Доказательство тому мое присутствие.
– Просто не терпится попасть в Берлин, потому что вы правы,
– Замолчите! – резко прошептал незнакомец, не сводя глаз с двери. – За вами вошел парень в белой рубашке.
– Я не заметил. И что он?
