Модно одетый мужчина в «Пежо», припаркованном в нескольких сотнях футов на другой стороне бульвара, не просто потерял терпение – он был сильно встревожен. Прошел почти час, а фрау Кортленд из магазина не выходила. Задержку он мог понять: известно, что женщины, особенно богатые дамы, очень долго выбирают вещи. Его встревожило, что машина Второго бюро рванула, именно рванула с места полчаса назад, после того как один из двух агентов Бюро подбежал к машине и коротко переговорил со своим коллегой-водителем. Что произошло? Явно что-то случилось, но что именно? Он мучился сомнениями: поехать за машиной Бюро или еще подождать жену посла. Вспомнив приказ и тон, каким он был отдан, мужчина решил ждать. «Как можно скорее убейте эту женщину!» Его начальника в Бонне аж трясло, убивать надо было немедленно. Смысл ясен: в случае проволочки последствия будут ужасными.

Как убийца со стажем, он не мог себе позволить неудачи. Из наставника отряда блицкригеров он вдруг превратился в самого исполнителя. Это не значит, что он не был опытным убийцей – наоборот. Он вышел из недр Штази, а она одной из первых поменяла союзников: твердокаменных коммунистов на бескомпромиссных фашистов. Для таких, как он, это всего лишь ярлыки, только ярлыки. Он жаждал доступа к власти, чтобы жить, попирая законы, жаждал радостного возбуждения от мысли, что не подчиняется диктату узколобых чиновников. Эти бюрократы на любых постах боялись Штази, как когда-то министры «третьего рейха» замирали от страха при слове «гестапо». Эта мысль тогда и сейчас будоражила кровь. Но все же, чтобы сохранить за собой эту завидную роль, такие люди, как он, вынуждены подчиняться структурам, их породившим.

Как можно скорее убейте эту женщину! Убейте!

Пуля в голову с близкого расстояния на многолюдных Елисейских Полях – неплохой вариант.

Может, разыграть столкновение, потом пуля мелкого калибра, выстрел заглушит транспорт… Да, это осуществимо. Затем схватить ее сумочку, чтоб отослать как трофей в Бонн, и раствориться в толпе гуляющих – и на все две-три секунды. Это сработает; сработало же четыре года назад в Западном Берлине, когда он убрал офицера британской военной разведки, который слишком часто делал вылазки за Стену.

Человек в «Пежо» открыл «бардачок», достал короткоствольный револьвер 22-го калибра и сунул его в карман пиджака. Завел мотор, проехал по улице и развернулся, как только позволило движение. Он затормозил у обочины, едва синий «Феррари» тронулся с места. Вход в дорогой магазин кожаных изделий был от него по диагонали налево, не более чем в десяти метрах, и отлично просматривался. Он мог выйти из машины и оказаться почти вплотную к той женщине за несколько секунд, но слишком велик был риск потерять ее среди случайных прохожих. Он вышел из машины и направился к изысканным витринам «Седла и сапог». Остановился, будто рассматривал экстравагантные вещи за стеклом, тем временем неотрывно наблюдая за входом в магазин всего в метре от него.

Прошло восемнадцать минут, и терпение модно одетого убийцы почти иссякло, как вдруг на него через окно, из-за изящно выставленного товара вопросительно посмотрел приятного вида клерк. Убийца пожал плечами и дружески улыбнулся. Через несколько секунд из двери вышел моложавый мужчина и заговорил с ним.

– Я заметил, вы уже давно разглядываете товар, мсье. Позвольте вам помочь.

– По правде сказать, я жду одного человека, а он опаздывает. Мы договорились здесь встретиться.

– Это, конечно, один из наших клиентов. Почему бы вам не зайти внутрь, чтоб не стоять на солнце? Ну и печет сегодня.

– Спасибо.

Бывший офицер Штази последовал за клерком в магазин.

– Я, пожалуй, взгляну на ваши сапоги, – продолжил он на превосходном французском.

– Лучше их в Париже не найдете, сэр. Будет нужна помощь, позовите меня.

Немец огляделся, сначала не поверив своим глазам. Потом медленно рассмотрел каждую клиентку. Их было семеро, одни стояли в только что приобретенной экипировке наездницы, другие сидели на стульях, им примеряли сапоги для верховой езды. Ее там не было!

Так вот почему агент Второго бюро опрометью кинулся к машине. Он почти час назад узнал то, что ликвидатор со стажем выяснил только сейчас. Жена посла ушла от наблюдения! Куда она делась? Кто помог ей незаметно уйти? Явно кто-то из служащих магазина.

– Мсье! – Убийца, стоя у шеренги начищенных сапог, поманил клерка. – Можно вас на минуту?

– Да, сэр, – ответил служащий, приближаясь к нему с улыбкой. – Вы подобрали что-нибудь себе по вкусу?

– Не совсем, но я должен задать вам один вопрос. На улице я был с вами не совсем откровенен, за что приношу извинения. Видите ли, я из Ке-д’Орсе, мне поручено сопровождать важную американку, оберегать ее от неприятностей в Париже, скажем так. Я подумал, она опаздывает, но не настолько же. Единственный ответ – она вошла сюда раньше, чем я приехал, потом вышла, и мы разминулись.

– Как она выглядит?

– Среднего роста, весьма привлекательная, ей чуть за сорок, наверное. У нее светло-коричневые волосы, не блондинка и не брюнетка, и, как мне сказали, на ней летнее платье, белое с розовым, кажется, и явно очень дорогое.

– Мсье, оглянитесь – это описание подходит половине наших клиенток.

– Скажите, – сказал убийца в костюме в полоску, – а не могла она выйти в другую дверь, скажем, через черный ход?

– Это было б очень странно. И потом зачем?

– Не знаю, – ответил убийца-неудачник, в голосе его звучала тревога. – Я просто спросил, возможно ли это.

– Дайте сообразить. – Клерк, наморщив лоб, оглядел магазин. – Была тут женщина в розовом платье, но позже я ее не видел, поскольку обслуживал графиню Левуазье, очаровательную, но очень требовательную клиентку.

Убийцу опять разрывали сомнения. Его начальник назвал этот магазин «связью через Андрэ». С одной стороны, стоит ему в своих расспросах зайти слишком далеко, о его неосторожности могут сообщить в Бонн.