Ошеломленный Кортленд молча уставился на директора отдела консульских операций.
– Мало того, что это невозможно, – сказал он наконец, – это еще и бесчеловечно. У меня ничего не выйдет.
– Вы дипломат до мозга костей, господин посол. Иначе б никогда не оказались в Париже.
– Но то, о чем вы просите, выходит за рамки дипломатии. Тут глубоко субъективное восприятие, а оно отнюдь не союзник дипломата. Я бы не смог скрыть своего презрения. Все те отрицательные эмоции, которых у меня сейчас вроде бы нет, тут же проявятся, стоит мне ее увидеть. Ваша просьба просто в голове не укладывается.
– Я вам скажу то, что и в самом деле в голове не укладывается, господин посол, – прервал его Соренсон самым решительным тоном. – Человека вашего ума и огромного опыта, чиновника министерства иностранных дел, прекрасно ориентирующегося в мировой дипломатии, постоянно сознающего угрозу внутреннего и внешнего шпионажа, смогли обманом женить на убежденном зонненкинде, на
– Мне нечего вам возразить, но что даст мое возвращение в Париж в качестве ни о чем не подозревающего мужа?
– Многое, господин посол. Нам нужно узнать, как действуют эти зонненкинды, с кем выходят на связь, как вступают в контакт с новым поколением нацистов. Понимаете, должна быть какая-то инфраструктура, цепочка связных, ведущая на самый верх. А нынешняя миссис Кортленд, умница-жена американского посла во Франции, отнюдь не мелкая сошка.
– Вы действительно считаете, что Жанин может невольно помочь в этом?
– Она наш лучший шанс – честно говоря, единственный. Даже если б нашелся еще один зонненкинд, она – главный кандидат в силу своего положения, обстоятельств и поскольку ей на самолете до Германии всего несколько минут лету. Если она выйдет на связь с верхушкой или они вступят с ней в контакт, она может вывести нас прямо на тайных руководителей движения. Мы
Кортленд опять ответил молчанием. Он сменил позу и, что было так не похоже на дипломата, казалось, не знал, куда девать руки. Он заерзал на стуле, провел рукой по седеющим волосам, потер подбородок и наконец сказал:
– Я уже видел, на что эти подонки способны, я их ненавижу… Не гарантирую, получится ли у меня что- либо, но я попробую.
Жанин Клунз-Кортленд подошла к изысканному кожаному прилавку «Седла и сапог» и попросила позвать управляющего. Вскоре появился небольшого роста худощавый человек в дорогом желтоватом парике, закрывавшем голову и основание шеи, одетый в костюм для верховой езды, включая брюки и сапоги.
– Да, мадам, чем могу быть полезен? – спросил он по-французски, взглянув на нескольких покупателей за ее спиной, – некоторые из них сидели, другие стояли.
– У вас прелестный магазин, – ответила жена посла. Акцент выдал ее происхождение.
– А, вы – американка, – с восторгом отметил управляющий.
– Это так заметно?
– Да нет, мадам, ваш французский превосходен.
– Мой друг Андрэ все время занимается со мной, но иногда мне кажется, Андрэ слишком деликатен. Ему нужно быть со мной построже.
– Андрэ? – спросил человек в брюках для верховой езды, пристально глядя на Жанин.
– Да, он сказал, что вы его знаете.
– Это такое распространенное имя – правда, мадам? К примеру, один клиент по имени Андрэ оставил здесь сапоги, их починили позавчера.
– Кажется, Андрэ об этом упоминал.
– Пойдемте со мной.
Управляющий зашел направо за прилавок, оказался за зеленой занавеской, скрывавшей узкую дверь, и дал знак своей новой клиентке. Они вместе прошли в пустой кабинет.
– Я полагаю, вы та… за кого я вас принимаю?
– Не по документам, мсье.
– Конечно же нет, мадам.
– Я получила указания из Вашингтона. Мне сказали воспользоваться кодом Дрозд.
– Это запасной код, его меняют каждые несколько недель, и его вполне достаточно. Следуйте за мной. Мы выйдем с черного хода, и вас отвезут в луна-парк недалеко от Парижа. Заплатите на южном входе у второго киоска, но выскажете недовольство – что Андрэ должен был вам оставить пропуск. Понятно?
– Южный вход, второй киоск, жалоба на Андрэ. Запомнила.
– Одну минуту, пожалуйста. – Управляющий нажал кнопку внутренней связи. – Гюстав, надо доставить заказ мсье Андрэ. Немедленно идите к машине.
На небольшой стоянке за магазином Жанин забралась на заднее сиденье фургона, а водитель прыгнул за руль и завел двигатель.
– Никаких разговоров между нами, если можно, – сказал он, выезжая с аллеи на улицу.
Управляющий вернулся в свой пустой кабинет и вновь нажал на кнопку внутренней связи:
– Я сегодня уйду раньше, Симон. День что-то тянется медленно, и я страшно устал. Закрывайте в шесть, увидимся утром.
Он подошел к мотоциклу на стоянке за рядом магазинов. Ударил ногой по педали зажигания, мотор взревел, и он понесся по аллее.
Внутри магазина кожаных изделий зазвонил телефон. Клерк за прилавком поднял трубку.
– La Selle et les Bottes,[120] – сказал он.
– Monsieur Rambau! – крикнул мужской голос в трубке. – Immediatement! [121]
– Простите, – ответил клерк, оскорбленный наглым тоном звонившего, – но мсье Рамбо ушел.
–
– Откуда мне знать, черт возьми? Я что, ему мать или любовница?
– Это очень
– Для вас, но не для меня. Я продаю товар, а вы мешаете, в магазине покупатели. Идите к черту.
Клерк повесил трубку и улыбнулся молодой женщине в платье от Живанши, которое явно было смоделировано специально для ее, похоже, дорогого тела. Она проплыла по паркету и томно произнесла полушепотом богатой содержанки:
– У меня сообщение для Андрэ. Уверена, Андрэ бы им заинтересовался.
– Я в отчаянии, мадам, – сказал клерк, скользя глазами по ее весьма откровенному декольте. – Но все сообщения для Андрэ принимает только управляющий, а его сегодня уже не будет.
– Что же мне делать? – проворковала куртизанка.
– Вы могли бы передать его мне, мадемуазель. Я доверенное лицо мсье Рамбо, управляющего.
– Не знаю, можно ли. Это строго конфиденциально.
– Но я же объяснил – я его доверенное лицо, конфиденциальный помощник мсье Рамбо. Может, вы лучше расскажете мне об этом за аперитивом в соседнем кафе?
– Нет-нет, мой друг следит за каждым моим шагом, да и лимузин прямо у двери. Просто скажите ему, чтоб позвонил в Берлин.
– В Берлин?
– Мое-то какое дело? Сообщение я передала.
