прошаркал к тыльному закутку этого чуланчика, хранившего в себе относительный мир и покой, и там уже остановился, спиной к гряде.

Так он стоял и размышлял, думая о том, что, может быть, здорово ошибается насчет Пита Джонсона. Чужая душа — потемки. Не про то ли он напоминал Брайану, втолковывая тому, что никогда нельзя быть вполне уверенным насчет того, что творится в уме и сердце другого человеческого существа. Друг, любимая, словом, даже существо известное, изученное, проверенное и доверенное может вдруг оказаться непостижимым, обнаруживая в себе и обнажая перед другими темные вожделения и низменные страсти. Да, всяк из нас — тайна внутри тайны, упрятанной в загадку. По ходу длящейся всю его жизнь погони за приключениями Харри, волей судьбы и случая, выполнял, одна за одной, по очереди, разные работы, сходящиеся между собой в том, что всегда круг будничного, повседневного общения Харри ограничивался столь малым числом людей, что вряд ли такое было бы возможно в любой другой профессии. Так что, принимая очередной брошенный ему вызов, Харри знал: противником будет не другой человек — такого не бывало, но — всегда — сама мать-природа. А природа бывает противником трудным и упорным, но не ведает вероломства: она зачастую — могуча и беззаботна, но в ее кажущейся жестокости нет злого или заднего умысла; в любом поединке с нею Харри мог не опасаться проиграть из-за коварства, обмана или предательства. И тем не менее он осмелился пойти на риск конфронтации с Питом Джонсоном.

Как хотелось ему иметь при себе пистолет!

Держа в уме покушение на жизнь Брайана, то, что Харри отправился на ледник без крупнокалиберного личного оружия, которое всегда бы носилось под паркой, выглядело преступной глупостью. Правда, его опыт до сих пор был таков, что он и не думал, что, по ходу геологических изысканий, может понадобиться пристрелить человека.

Через какую-то минуту появился и Пит, поспешивший к той же тыльной стенке П-образного укрытия, которому если чего и не хватало, так разве что кровли.

Они стояли лицом к лицу, лишь опустив маски и подняв очки повыше, на лоб. Лучики обоих горящих фонариков светили вниз, под ноги. Поэтому лица мужчин как бы подсвечивались снизу — свет отражался ото льда под ногами — лицо Пита пылало, словно своим внутренним светом. Губы и щеки Харри были тоже освещены, но ярче, чем лоб, глаза поблескивают из глубоких впадин в черепе, похожих на черные дыры; словом, зрелище одной из страшных масок на празднике Хэллоуин.

Пит заговорил первым:

— Мы тут что? Перемывать кости другим будем? Или же вдруг у тебя возникли романтические чувства ко мне?

— Разговор будет серьезным, Пит.

— Черт, только этого не хватало. Рита узнает — от меня и мокрого места не останется.

— Давай-ка сразу к делу. Мне хочется знать... почему ты хотел убить Брайана Дохерти?

— Мне не нравилось, как он причесывается. Пробор не на том месте.

— Пит, я не шучу.

— Ладно, пусть это будет потому, что он обозвал меня «темненьким».

Харри только взглянул на него, но ничего не сказал.

В высоте над их головами, там, где торчал гребень гряды, служившей им укрытием, стоял вой и свист — штормовой ветер, знать, был недоволен тем, что ему приходится продираться через естественные амбразуры и обдираться через построенные природой зубцы в сваленных друг на друга как попало ледяных брусьях.

Ухмылка на лице Пита понемногу сникла.

— Мужик, да ты и вправду серьезно.

— Да уж, я не про дерьмо собачье, Пит.

— Харри, бога ради, что тут творится?

Харри несколько долгих секунд глядел на него, надеясь, что молчание выбьет Пита из колеи. Харри ждал реакции. Наконец, он сказал:

— Положим, я тебе верю.

— Как это? Веришь мне — насчет чего? — Растерянность на широкой черной физиономии здоровенного мужчины выглядела искренней и естественной — воистину, агнец. — Что ты сказал? Неужто ты и в самом деле думаешь, что кто-то мог попытаться прикончить его? А когда? Это когда мы ушли с третьей взрывной площадки, да? Он тогда отстал еще. Но ты же говорил, что он упал. Мол, он так сказал. Он сказал, что упал и ударился головой. Разве не так?

Харри вздохнул, почувствовав, что сковывавшее его напряжение как-то спало, во всяком случае, шею и плечи не так тянуло.

— А, будь оно все неладно. Если это — и в самом деле ты, то ты — дьявольски хорош. Я верю даже, что ты и вправду ничего не знаешь.

— Эй, слушай: я знаю, что и вправду я ничего не знаю.

— Так вот, Брайан не падал и не терял сознание от удара. И потеряли мы его не случайно и не по причине несчастного случая. Кто-то долбанул его по башке сзади. Дважды.

Пит потерял дар речи. Впрочем, в положении и роли, которые выпали ему, обыкновенно и не бывает нужды сразу же размахивать шашкой или саблей.

Так скоро, как это только было можно, Харри пересказал Питу суть своего разговора с Брайаном, случившегося в кабине снегохода несколько часов назад.

— Господи Иисусе! — сказал Пит. — И ты подумал, что я мог бы быть этим самым типом.

— Ну да. Хотя я и не подозревал тебя так сильно, как кое-кого из прочих.

— Минуту назад ты ждал, что я вцеплюсь тебе в глотку.

— Извини. Ты мне дьявольски нравишься, Пит. Но я знаю тебя всего ничего — мы познакомились-то месяцев восемь или девять назад. Может быть, тебе есть что от меня скрывать: какие-нибудь предрассудки, взгляды там...

Пит покачал головой.

— Эй, тебе не в чем оправдываться. У тебя нет оснований доверять одному больше, другому меньше. Извинения мне твои не нужны, я их не требую. Но я тебе, мужик, скажу: ну и потроха у тебя. Ты, правда, не доходяга и не коротышка, но тягаться со мной... Ну, не знаю, не знаю...

Харри поднял глаза, чтобы взглянуть в лицо Питу, и вдруг увидел, что его приятель кажется еще большим великаном, чем когда-либо прежде. Плечи широки, как дверной косяк. Могучие руки. Прими Пит те самые приглашения от профессиональных команд американского футбола, одно его присутствие на поле немало бы значило, да и белому медведю, объявись тот сейчас, пришлось бы с Питом повозиться, и еще неизвестно, кто кому задал бы хорошую трепку.

— Будь я тем психом, — сказал Пит, — и задумай я прикончить тебя здесь и сейчас, ты вряд ли выкрутился бы.

— Так, но что делать? Разве у меня был выбор? Мне нужен хотя бы один союзник, и ты, на мой взгляд, казался наиболее подходящим на эту роль. Кстати, спасибо тебе за то, что ты не отвинтил мне голову.

Пит откашлялся и сплюнул в снег.

— Я поменял мнение о тебе, Харри. Нет у тебя никакого геройского комплекса, и близко даже ничего похожего нет. Просто для тебя такая линия поведения — естественна, такая уж у тебя храбрость. Таким ты получился, таким ты пришел на этот свет.

— Да я лишь пытаюсь делать то, что мне положено делать, — почти раздраженно ответил Харри. — Как мы оседлали этот айсберг, так всю дорогу и кажется, что полуночи сегодняшней нам не пережить. И потому я думал, что мне с Ритой надо глаз не спускать с Брайана. Я считал, что этот наш незадачливый убийца не упустит любого шанса, если мы не уследим за уже побитым парнем, но, по моим расчетам, вряд ли он станет изобретать какие-то уловки или утруждать себя хитроумными планами... Ну, ладно, а что теперь? Давай повычисляем. Если он думает, что Брайан будет опасен, то, надо думать, он способен на всякое, выкинет вдруг что-нибудь... Может даже попытаться снова достать малого, не побоявшись даже разоблачить себя. Потому мне нужен еще кто-нибудь, кто мог бы помочь мне с Ритой в случае чего.

— И я, стало быть, назначен на этот пост.

— Мои поздравления.

Порыв ветра перебрался через гребень гряды и понесся вниз, к людям, стоявшим там. Они опустили