Её шустрилы накапали в плошечку с водой немного валерьянки. Старуха выпила, крякнула, вытерла передними лапками морду, усы и сказала мне:

– Всё знаю. И про Вагифа – чтоб ему было пусто на том свете. И про твою тронную речь… Особенно это: «Хватит крови!..» Кстати, рыбки хочешь?

– С удовольствием.

Шустрилы приволокли откуда-то кусок неизвестной свежайшей рыбы и осторожно, не приближаясь ко мне, положили её неподалёку от Мадам. Я протянул лапу за рыбой и краем глаза увидел, как напряглась Охрана, как обнажились их резцы, как туго вытянулись хвосты.

– Ешь! – приказала мне Мадам.

Я аккуратненько подтянул рыбку к себе и с удовольствием стал её жрать. Охрана расслабилась, хвосты повисли, резцы исчезли.

– У тебя есть имя? – спросила Мадам.

– Даже два – Мартын и Кыся.

– Ты знаешь, у нас в Америке не любят длинных имён. И для удобства мы их сокращаем. Так делают и все прибывающие к нам. Например, все ваши русские Гринштейны сразу же становятся Гринами. Или – Файнберг… Он немедленно превращается или в Файна, или в Берга. Это – кто как хочет. А один еврей из ваших, Иван Досадный, стал теперь Ив Де-Сад и утверждает, что он прямой потомок французского писателя Маркиза де Сада. Мне же нравятся оба твои имени. Я буду называть тебя «Маркыся». Идёт?

– Как скажете, Мадам.

– Зови меня просто – Муся. Моё полное имя звучит по-латыни – «Мус Децуманус». Но вот этот мудрый старик, – Мадам указала на тихо дремлющего усталого седого Крыса, своего Главного Советника, – когда-то, много времени тому назад назвал меня Мусей. И ты знаешь, мне это понравилось…

Старуха ещё врезала валерьянки с водой и рассказала мне массу интересных вещей, о которых я даже не подозревал.

Оказывается, большие серые Крысы, так называемые Пасюки (омерзительное название, правда?..), известны Людям ещё с тринадцатого века! В отличие от меня старуха блестяще оперировала цифрами… Уже в начале пятнадцатого столетия епископ Аутинский отлучил Крыс от церкви, на что, естественно, Крысы положили с прибором!.. И стали шататься за Человеком по всему свету.

Корабли развезли Крыс по прибрежным странам, а уже оттуда Крысы своим ходом чесали дальше – в глубь материка. Один учёный того времени – Паллас – целую книгу написал про то, как осенью тысяча семьсот двадцать седьмого года после землетрясения Крысы жуткими массами двинулись из прикаспийских стран в Европу. Фантастическими скопищами они переплывали Волгу у Астрахани…

– Но это же и есть Россия!.. – тут же почему-то сказал я.

Откуда мне это было известно, убей Бог, не помню!..

– Да что ты?! – удивилась Мадам. – Я и понятия не имела. А дальше…

А дальше Крысы попёрли за Запад как сумасшедшие! Прошлёпали на кораблях из Ост-Индии в Англию, затем в Восточную Пруссию, потом в Париж пешком, а спустя пару лет приплыли в Америку.

Об одной страничке своей родословной Мадам или не знала, или сознательно умолчала. Ручаюсь, что во время Великого Исхода Крыс на Запад её предки явно останавливались в Одессе. И кто-то там у них по женской линии таки трахнулся с местным Одесским Крысом!.. А Пруссия, Париж, Америка были уже потом.

Это я сужу по тому, КАК она это всё рассказывала – в какой манере, с какими интонациями…

Я, в свою очередь, чтобы не показаться полным мудаком, поведал Мадам средневековую историю взлётов и падений Котов и Кошек, запросто жонглировал эпохами и именами – короче, пересказал ей всё, что ещё совсем недавно узнал от Мастера в открытом Атлантическом океане. Чем привёл старуху в искреннее восхищение!..

Охрана и прислужники тоже слушали меня развесив уши. Но восхищались не всем, что нравилось их Мадам, а лишь периодами истории, когда Котов и Кошек варили в кипящем масле, жарили на железных прутьях и сбрасывали с крепостных стен и башен.

И это я просёк во время переговоров о мире!.. Ну что ж, запомним – мало ли, как ещё жизнь повернётся.

После чего мы с Мадам обговорили ряд пунктов о ненападении и взаимовыручке, наметили несколько совместных мероприятий и стали прощаться, очень довольные друг другом.

– О'кей, Муся! – сказал я Мадам. – Как говорят в Германии: «Абгемахт!» В смысле – договорились!

Глянул на недобрые рожи Охраны, на подозрительные рыла Прислужников и прочих Холуёв, посмотрел в мудрые, хитрющие глаза Мадам и снова на всякий случай добавил:

– Но если твои раздолбай только попробуют…

– Всё, всё! – прервала она меня. – Как ты сказал? «Абгемахт»? Так вот – абгемахт. Договорились. И кончай залупаться!

Проснулся в двенадцать.

То, что двенадцать – сомнений не было. День в окнах, а на больших Тимуровых часах с Дональдом Даком на циферблате обе стрелки пиками строго смотрят вверх. А это – двенадцать. Я знаю.

Пить хочется, жрать хочется, гадить хочется – спасу нет!

В доме никого. Рут на работе, Тимур в школе.

Ноги мягкие подламываются, хвост волочится по полу, самого качает – ещё поспать, что ли?.. Так ведь недолго во сне и описаться! Этого ещё не хватало. Не Котёнок всё-таки…