Боевики намертво сжали кольцо окружения, и солдатам оставалось надеяться только на внешнюю помощь, несмотря на то что боевикам не удавалось подобраться ближе. Скупые, но точные очереди выбивали бородачей одного за другим.
– Медведь, приготовься. Как только начнется обстрел, кладешь мины вон там. Будем уходить.
– Понял.
Бой продолжался, и Кемпл, как и все прочие солдаты, отстреливался от назойливых бородачей. Не давая тем высунуть носа из-за ствола.
Приближающихся самолетов, спустившихся прямо с орбиты, было не слышно. Обстрел начался внезапно. Тяжелые разрывы ракет валили деревья, разбивая их в щепу, но, несмотря на это, огонь боевиков не ослабевал. Самолеты пронеслись над местом боя и стали заходить на второй круг.
– Не нравится мне это, – произнес Баден-Баден, всматриваясь в небо. – Прямо на нас летят.
– Это так кажется...
Начался пушечный обстрел, и стало понятно, что Баден-Бадену не казалось. Снаряды легли прямо по краю позиций «берсерков», разметав часть боевиков. Самолеты, встав на крыло, пошли на очередной заход.
Предчувствуя неладное, Чинк, предусмотрительно запомнив бортовые номера самолетов и выяснив по специальной программе их позывные, стал вызывать их пилотов:
– Борт А-212-1 «Морион», ответьте...
Самолеты пошли в очередную атаку, и всем пришлось искать укрытие, в том числе и радисту. Хотя какое в лесу могло быть укрытие от авиационной пушки?
– Борт А-212-1 «Морион», прекратите... – снова вызвал по рации Чинк командира авиационного крыла, когда самолеты прошлись по лесу всесокрушающим пушечным огнем и пошли на очередной разворот. – Прекратите, прекратите, вы стреляете по своим! Прекратите...
Но пилоты самолетов не слышали или не хотели слышать, ведь у них был четкий приказ, а вызвать их могли не только свои, но и чужие. Такое уже случалось.
Миха Кемпл наблюдал за тем, как Чинк кричит в рацию и за тем, как самолеты делают горку перед очередным налетом.
– Стреляй, Медведь! А то через пару-тройку заходов от нас ничего не останется.
– Есть.
Медведь выбрал цель там, где прошелся огнем самолет. Хлопки вышедших из ствола гранат накрыли заданный квадрат.
– Отступаем!
– Прекратите, прекратите, вы стреляете по своим, – продолжал бубнить радист.
– Чинк, чтоб тебя, уходим!
Солдаты бежали прочь, уходя из зоны поражения, когда начался новый обстрел, попрятались и боевики, чтобы не досталось им.
– Прекратите, прек...
– Черт, – выругался Миха.
Плотная очередь хлестнула по лесу, и один из снарядов оборвал Чинка на полуслове, проделав огромную дыру в его груди, пройдя сквозь ствол, как оказалось, гнилого изнутри дерева.
Солдаты, поддерживая раненых, бежали по лесу, а самолеты все продолжали утюжить территорию, казалось, еще с большим ожесточением.
Пять самолетов обстреливали вокруг точки 1,0, 1,0. Корпус машин дрожал от изрыгаемого четырьмя пушками огня, когда тысячи снарядов уносились к земле, вызывая страшные разрушения. А по рации все звучал этот голос:
– Прекратите, прекратите...
– Слушай, Руди, может, это действительно наши?
– Не знаю, что и думать, Дерк, может, и наши, – ответил капитан Цейтон.
– Скорее всего: этот радист сам на нас вышел, хотя нас с самого начала должен был соединить координатор, для корректировки нашего огня.
– Чего ты от меня хочешь, лейтенант?
– Не знаю, может, прекратим огонь? Как бы своих не перебили.
– Прек...
– Упс, кажется, мы его грохнули... – сдавленно, из-за перегрузок, сказал Дерк, отстрелявшись и выводя машину из пике.
– Та-ак, – растягивая слова, произнес капитан, явно приняв какое-то решение. – Гасим здесь всех.
– Но...
– Я сказал, всех!
– Есть, сэр.
Теперь самолеты шли сплошным фронтом, не выбирая участки для обстрела. С направляющих сошли последние ракеты, а пушки перемалывали все то, что уцелело от прошлых заходов.
81
Солдаты бежали долго, несколько часов, с кроткими передышками, передавая раненых друг другу. Самолеты перепахивали местность еще минут пять и не улетели, пока не израсходовали весь боезапас.
– Там, наверное, даже жучков-древоточцев не осталось, – сказал Медведь.
– Но лучше бы, чтобы там остались бородачи с дырами в башках, – ответил Ломонос.
Кемпл еще раз пересчитал своих бойцов, но цифры остались неизменными: четыре человека убито и трое с осколочными ранениями в конечности от разрывов пушечных снарядов, им Док оказывал первую медицинскую помощь. Погибли двое новичков и радист, и еще один солдат по кличке Мятый, Миха его плохо знал.
На помощь позвать было нечем. Индивидуальные средства связи работали в радиусе семи километров, но на такой дистанции сейчас никого не было, Кемпл это только что проверил. Правда, еще оставались индивидуальные маячки, которые при определенной комбинации цифр могли работать в двух режимах: вызова огня на себя и вызова эвакуации.
Сам отряд засел на одном из холмов, чтобы за ночь отдышаться и наметить план будущих действий. Солдаты, как положено, занимали огневые точки на случай атаки неприятеля.
– Кот, Земен совсем плох, – произнес Док.
– Что так?
– Сильная кровопотеря плюс внутреннее кровотечение, я их как мог остановил, но два осколка в животе...
– Как они там оказались?
– Через бок, между стыками бронежилета прошли. Без госпиталя он долго не протянет.
– Сколько?
– Сутки, максимум полтора.
– Понятно... Сам понимаешь, рации нет, а если включить маячок, то с вероятностью девяносто процентов через час здесь будут бородачи, и только еще через два часа прилетит вертолет. Расход боеприпаса семьдесят процентов. Как думаешь, мы продержимся еще два часа, даже при поддержке с воздуха, особенно если она будет такой же, как сегодня?
– Нет.
– То-то и оно.
– Но что тогда?
– Пусть солдаты сделают носилки. Завтра днем мы постараемся уйти подальше и тогда вызовем эвакуатор.
– Хорошо.
Половина ночи прошла спокойно, солдаты отдохнули и ждали рассвета, чтобы под покровом тумана уйти как можно дальше. Кемпл делал обход лагеря и непроизвольно остановился возле раненых.
– Звезды... – чуть слышно прошептал Земен. – Я ведь в детстве мечтал стать космопроходчиком, открывать новые планеты, новые миры...
