Майя сняла телефонную трубку и позвонила Тоне Потаповой. Однако та ничего не знала о частной жизни бывшего мужа. Тогда она попросила у нее телефон потаповской тетки и, не колеблясь, набрала его. Изольда откликнулась мгновенно:

– Алло, что вам угодно?

– Это звонят из танцевальной студии, – ответила Майя, на всякий случай изменив голос. – Передайте, пожалуйста, Роману, что ближайшее занятие переносится.

– А кто это? – удивленно спросила Изольда. Или она не знала о кружке, или никакого кружка не было и в помине.

– Это Лена.

Если хочешь кого-нибудь обмануть, смело называй себя Леной. Какой бы ни была мода на женские имена, Лены в стране никогда не переведутся.

– Ну ладно, я передам, – снизошла Изольда и уточнила: – Значит, в четверг занятия точно не будет?

– Точно, – выдохнула Майя, почувствовав, как в животе у нее завозился страх.

Она положила трубку и забегала по кухне, не представляя, что делать дальше. Сильвестр спит как убитый, вряд ли он быстро восстановит силы. Но ведь он ясно сказал: «Нужно что-то срочно предпринять». Иными словами, нужно остановить Романа Потапова. Как она может остановить убийцу? Прийти к нему с голыми руками и заявить, что его песенка спета? Пожалуй, он даже не станет напрягаться и подстраивать несчастный случай – просто даст ей по башке, и дело с концом. Вот если бы у нее был пистолет...

Майя представила себе пистолет, потом продолжила визуальный ряд, и перед ней, как живой, встал старший лейтенант Половцев. Поколебавшись, она решила, что другого выхода все равно нет. Нужно уговорить Стаса отправиться вместе с ней к Потапову. Она обвинит Потапова в убийстве, а Половцев подстрахует ее, взяв преступника на мушку.

Она понимала, что Половцев сразу не согласится. Имея весьма смутные представления о правах и обязанностях оперативников, Майя тем не менее догадывалась, что угрожать пистолетом человеку просто потому, что он посещает танцевальный кружок, незаконно и чревато всякими осложнениями. Взвесив все «за» и «против», она вызвала медсестру, которая подменяла ее в экстренных случаях, сдала ей больного босса с рук на руки и приступила к операции. Первым делом следовало отыскать Половцева и уговорить его вступить с ней в преступный сговор. Конечно, ее прошлое обращение за помощью оставило не слишком приятное впечатление, но Майя готова была закрыть на это глаза.

Отыскав нужный номер телефона, она без раздумий набрала его и почти тотчас услышала щелчок, а вслед за тем отяжелевший от спиртного голос:

– Половцев. Во-первых, кто это? А во-вторых, чего вам надо?

– Это Майя Долинина, – ответила она. – Старший лейтенант, вы не на дежурстве?

Глупо было спрашивать. Стас был настолько пьян, что вряд ли им можно было укомплектовать оперативную группу.

– Н-нет, – подтвердил он ее предположение. – Так чего надо, я не понял?

– Старший лейтенант, где вы живете?

– Плотницкая улица, дом восемь, квартира пятнадцать, – едва ворочая языком, ответил тот и положил трубку.

Майя отняла телефон от уха и несколько секунд хмуро смотрела на него. Такой ответ внушал подозрения. Что-то подсказывало ей, что на предложение прокатиться к Потапову с пистолетом наголо Стас не ответит радостным возгласом. Она быстро собралась, одевшись легко и удобно, но замешкалась перед дверью, решая, стоит ли чем-нибудь вооружиться. Нож она взять побоялась, но зато очень вовремя вспомнила о том, каким способом роковая брюнетка, выдававшая себя за медицинскую сестру, оглушила Леонида Николаевича Изотова. Кажется, это был носок, набитый монетами. На подоконнике в ее комнате стояла стеклянная банка со старыми деньгами, и Майя, не долго думая, опрокинула ее в парадный носок Сильвестра, завязав конец морским узлом.

Получилась толстая колбаса, жутко тяжелая. На душе сразу стало как-то спокойнее. Если к ней пристанут в темном дворе, она вполне сможет раскрутить эту штуку и убить пару хулиганов.

Плотницкая улица находилась в десяти минутах ходьбы. Однако дома номер восемь на своем законном месте – после шестого и напротив седьмого – разумеется, не оказалось. И чтобы отыскать его, Майе пришлось изрядно побегать по району. В конце концов он обнаружился где-то на отшибе, за гаражами. Сторонясь спущенных с поводков собак, которые массово отправляли на газонах свои естественные надобности, она проникла в единственный подъезд и с замиранием сердца остановилась перед дверью пятнадцатой квартиры. Нажала на кнопку звонка и прислушалась.

Очень долго за дверью было тихо, потом раздалось глухое ворчание, и Майя решила, что старший лейтенант соврал насчет домашних животных. Судя по всему, здесь жила огромная собачища, похожая по характеру на своего хозяина. Насчет собаки она ошиблась: вероятно, рычал сам хозяин, который тоже мало походил на человека. Суточная щетина, мутные глаза и обезьянья ухмылка – таким он предстал перед поздней визитершей. В руке старший лейтенант держал обгрызенный соленый огурец с прилипшим к нему смородиновым листом. С огурца на джинсы весело капал рассол.

– Ну и? – спросил он, засунув огурец в рот и громко хрумкнув. – Чего случилось?

– Можно мне войти? – спросила Майя, охваченная той самой храбростью, которая отличает дрессировщиков диких зверей от простых смертных.

– Зачем?

– Возникло срочное дело.

Половцев молча отступил в сторону, и она перешагнула порог, отчаянно надеясь, что в кухне не притаились его собутыльники. Девушка с носком, набитым монетами, вряд ли устоит против банды пьяных милиционеров. Отчего-то она была уверена, что Стас напивается именно с товарищами по работе. К счастью, сегодня он пил горькую в одиночестве.

– У вас есть жена? – на всякий случай спросила Майя, чтобы не попасть впросак, если вдруг в коридоре нарисуется разъяренная женщина.

– Ха.

Майя решила, что «ха» означает категорическое отсутствие жены, и перешла к главному:

– У Сильвестра появился подозреваемый, – заявила она, с тревогой глядя в лицо старшему лейтенанту. – Это Роман Потапов. Сильвестр думает, что Роман Потапов убил Фофанова из ревности. Вы знаете, кто такой Потапов? Это бывший муж Тони Потаповой, невесты Фофанова.

– Не частите, – проворчал Стас. – Вы меня сразу запутали. Фофанов-мофанов... И где, черт побери, сам Сильвестр?

– Он заболел.

– Опять?! Куда ему еще болеть?

Стас захохотал, убив надежду Майи на то, что, может, он не такой пьяный, каким показался ей вначале.

– Послушайте, это не смешно, – рассердилась она. – Кроме вас, никто не верит, что произошло убийство.

– Я тоже не верю, – признался Половцев, продолжая веселиться.

В уголках его глаз даже появились две слезинки. Оставалось только догадываться, сколько процентов спирта они содержат.

– Старший лейтенант, вы манкируете своими обязанностями!

Половцев перестал ржать и угрюмо спросил:

– Это чего ты сейчас сказала?

– Я сказала, что если вы не поедете со мной к Потапову, я поеду одна. И когда он меня прикончит каким-нибудь изощренным способом, моя смерть повиснет на вашей совести.

Стас повернулся к зеркалу и изумленно спросил у своего отражения:

– Почему ты все это терпишь? – И сам себе ответил, выразительно пожав плечами: – Понятия не имею!

– Это ваш друг? – мрачно спросила Майя, кивнув на отражение. – Именно с ним вы чокаетесь, когда хотите произнести тост?