ботинках.
Слова друга стали тем благодатным дождем, благодаря которому маленькое зернышко его надежды на светлое будущее проросло и дало мощные побеги.
– Сейчас мы с тобой войдем в сто двенадцатую комнату, и я при всех приглашу Эллу Садурову на ужин в ресторан.
– Ну да? – ахнул Елисеев. – При всех? Может, не надо? Если она даст тебе от ворот поворот...
– Переживу, – отрезал Потапов. – Но я больше чем уверен, что все получится. Кроме того, ты будешь рядом. Твое магическое поле поможет, вот увидишь.
Он потащил Семена за собой, в пресловутую сто двенадцатую комнату, проходя мимо которой мужчины замедляли шаг и мечтательно заводили глаза. По дороге Семен изо всех сил прислушивался к себе, но не чувствовал ничего, кроме сладкого ужаса. «Почему бы нет? – думал он. – Сегодня особенный день, все благоприятствует моему возвышению. Вот прямо сейчас может произойти величайшее событие в истории».
Войдя в комнату, Потапов застал там настоящий девичник, центром которого оказалась как раз Элла Садурова. Однако при его появлении девушки бабочками разлетелись по своим рабочим местам. Прежде встречавшая начальника каменным выражением лица, сейчас Элла неожиданно улыбнулась и доброжелательно спросила:
– Вам что-нибудь нужно, Роман Петрович?
– Да, нужно, – решительно начал тот, оглянувшись на Семена, который стоял сзади с видом грешника, ожидающего кары небесной. – Элла, нам с вами следует обсудить новый проект. Вдвоем. Сегодня вечером.
Семен закрыл глаза, не желая видеть, как огненный вихрь сметет его приятеля с лица земли.
– Ну что ж, я не против, – ответила Садурова медовым голосом. – Надо так надо.
– Предлагаю поужинать в ресторане, – ломился напролом Потапов.
– Как скажете, Роман Петрович.
– Значит, вы согласны?
– Да.
– Вечером идем в ресторан?
– Да.
– Вдвоем?
– Почему бы нет?
Покладистость Садуровой произвела на обоих друзей сильное впечатление. Они вывалились в коридор, отдуваясь так, словно только что выиграли соревнования по гребле на байдарках. Однако если Потапов после вышеозначенных событий все-таки взял себя в руки, вернулся в кабинет и занялся текущими делами, то у Семена Елисеева окончательно и бесповоротно снесло крышу от счастья. Главный бухгалтер только подлил масла в огонь, позвонив из больницы и поблагодарив Семена в самых теплых выражениях за подготовленный отчет.
К концу дня, когда благодарный Потапов решил наведаться в бухгалтерию, Елисеев уже окончательно слетел с катушек. Он раздобыл где-то коньяк, выпил его и принялся третировать двух теток, временно отданных ему в подчинение. Он давал им самые идиотские поручения, ожидая, что они будут беспрекословно подчиняться. И они подчинялись, заметив, что в этом случае Семен проявляет благодушие, хохочет и хлопает их по спинам. Но стоит только заартачиться, он начинает сердиться и открывает все окна, мотивируя это тем, что ему необходимо подкопить энергию.
– Издательство? – кричал Елисеев, прижимая к уху телефонную трубку. – Вам нужны гениальные книги по практической психологии? Я открыл новый вид ментальной энергии и желаю написать об этом научно- популярный труд. Энергия подтверждена экспериментально, проверена на Потапове и Садуровой. Нет, они не психиатры... На что это вы намекаете?
– Вот так всегда, – заметил Роман, сбрызнутый одеколоном в преддверии свидания. – Все передовое встречает отпор косных структур общества. Но мы им всем еще покажем. Сегодня я ужинаю с Садуровой, – признался он, – а завтра собираюсь вернуть бывшую жену. Если у меня все получится, мы с тобой отправимся в Европу и покорим ее. Покорим Австралию, Соединенные Штаты, да что там – весь мир!
В то время как Роман Потапов предавался мечтам, Сильвестр Бессонов ломал голову над тем, почему тот на протяжении целого часа не сводил глаз со своего отражения в зеркале.
– С ним все в полном порядке, босс, – заверила его Майя, вернувшись с очередного оперативного задания. – Он любит девушек даже больше, чем выпивку. Ручаюсь.
– Надеюсь, на сей раз ты осталась нецелованной, – съехидничал Сильвестр, встретив ее на пороге.
Впрочем, подкол дался ему с трудом – вид у него был неважный, и Майя немедленно обеспокоилась.
– Горло болит, – признался босс. – Наверное, это Изольда меня заразила. Когда у человека такая четкая артикуляция, микробам гораздо легче вырваться изо рта и начать свою разрушительную работу.
К ночи у него поднялась температура, пришлось вызывать врачей. Майя не отходила от постели больного, смачивала ему губы водой и отирала лоб. Жаропонижающих таблеток он принципиально не пил, считая, что организм и так получает много химии. Весь следующий день Сильвестр пылал и раскидывал простыни, временами приходя в сознание и долбя про чертов сервант.
– Зеркало – это средство контроля, – заметила Майя, когда у босса в очередной раз наступило просветление. Сказать по правде, тема Потапова надоела ей до полусмерти. – Что, если Роман сидит на диете? Тогда понятно, почему ему любопытно было поглядеть на себя со стороны!
Однако эта идея Сильвестра не удовлетворила. Он не переставал нудить про сервант и, возможно, еще долго продолжал бы в том же духе, не заговори случайно Майя о своем племяннике.
– В сентябре мы отдадим малыша в детский сад, – с гордостью сообщила она. – Бабушка Клавдия добилась, чтобы нам выделили место. До совхоза идти всего километр, так что она справится. Мне нужно будет купить для Вадика кое-что из одежды и принадлежности для учебы. В детском саду теперь все как в школе, нужны тетрадки, карандаши, сменная обувь...
– Сменная обувь! – неожиданно закричал Сильвестр, пытаясь отлепить затылок от продавленной подушки. Вернее, ему казалось, что он закричал. На самом деле у него получился сиплый шепот. – Боже мой, какой же я дурак! Разгадка кроется в сменной обуви. Ну конечно!
Заявление было таким странным, что сначала Майя решила, будто ее босс снова бредит. Однако несмотря на лихорадку, глаза у него были ясными. Он искренне радовался, что нужная мысль наконец схвачена за хвост.
– Объясните для тупых, при чем здесь сменная обувь? Какое она имеет отношение к серванту и отражению в стекле?
Однако Сильвестр еще долго не мог ей ничего объяснить. К вечеру температура у него резко упала, он чудовищно пропотел, после чего окончательно потерял силы.
– Противно наклоняться к вам, как к умирающему, которому приспичило высказать свою последнюю волю, – проворчала Майя. – Но ничего не могу с собой поделать. Давайте, рассказывайте, как вы разгадали загадку.
Она подставила ему ухо, и он прошептал:
– Думаю, что Потапов занимается танцами. Он то и дело проверял осанку и выгибал спину. Поэтому я и подумал, что у него нетрадиционная сексуальная ориентация.
– Занимается танцами? – переспросила Майя. – Я все еще ни черта не понимаю.
– Танцоры натирают подошвы туфель канифолью, чтобы не скользили, – прошелестел Сильвестр. – Узнай, не записан ли Потапов в танцевальный кружок. А если записан... Нужно что-то срочно предпринять. Пока он не устроил еще один несчастный случай и не укокошил какого-нибудь свидетеля. Или Костю Чихачева. Он же новый ухажер его бывшей жены...
«Вот это да! – думала Майя, отправляясь на кухню выпить чашку чая. – Почему все люди смотрят на одно и то же, а видят по-разному?» Она сдобрила чай долькой лимона, но он все равно показался ей безвкусным. Сначала решила, что уже десять вечера и вряд ли сегодня можно успеть что-нибудь выяснить, однако минут через пять мысль трансформировалась, превратившись в свою противоположность – еще только десять часов вечера! Куча времени, чтобы попытаться что-нибудь выяснить!
