— Говорят, что так, — кивнул он. — Но большинство бежит в Аризону, Неваду и Орегон. По границе штата открыли центры спасения, но что-то не так с этими центрами. Я толком не понял, что именно. В общем, ситуация становится хуже.

— Ты, кстати, далеко от нас живёшь? — поинтересовался я.

— Нет, я в Юме, неподалёку от госпиталя, — покачал головой Джефф. — Вот там проблем хватает. Я слышал, что за сегодняшнюю ночь зомби выдавили всех живых из больницы, и с утра национальная гвардия удерживала только периметр. В само здание даже не лезли: там одни мертвецы.

Справа показалось ограждение трейлерного парка, за которым теснились так называемые «мобильные дома» — щитовые конструкции, напоминающие строительные бытовки, с крошечными верандами, сколоченными из всякого барахла, и с маленькими, буквально метр на два, палисадниками у входа. Селились в таких местах всё больше те, кого в Америке принято именовать «лузерами». У нас это слово переводят как «неудачник», но это совсем не верно. Смысл в нём заложен другой — «проигравший», тот, кто проигрывает другим, а заодно и самой судьбе.

А вот сейчас, как мне показалось, обитатели парка решили взять реванш. По крайней мере, среди этих бедных полукартонных строений стояло несколько машин, которым здесь было явно не место. Большие дорогие пикапы и внедорожники — вовсе не то, что раньше могли себе позволить местные жители. А возле них толпилась куча мужчин и женщин с винтовками и ружьями — и где разжиться-то успели? Не они ли пытались штурмовать Койотову Купальню?

— Видишь их? — спросил Джефф. — Вот проблема пострашней мертвецов. Если даже кто-то попытается установить порядок, то такие не дадут этого сделать.

— Это точно, — кивнул я. — Наступает их звёздный час. Два дня назад они были «белой швалью», а сегодня они превращаются в самую страшную силу окрестностей. Сбились в стаи, обзавелись колёсами. А что делается в чёрных гетто, интересно?

— Ничего хорошего, — буркнул Джефф. — Или всё уже запружено мертвецами, или всем правят банды, но это не надолго. У банд из гетто нет серьёзных ресурсов и умения выживать вне города — зомби их выдавят в сельскую местность, а вот эти, из трейлерного парка, истребят ребят из чёрных гетто при первой возможности.

Кто бы сомневался. Мало кто так ненавидит чёрных, как именно «белая шваль», потому что цвет кожи — для них единственное, чем ещё остаётся гордиться на фоне всего остального убожества, а во-вторых, именно банды из трейлерных посёлков будут претендовать на владение «сельской местностью». И возможностей к тому у них намного больше, потому что они лучше для этого подготовлены — многие умеют стрелять, натренировавшись на бутылках и крысах, — чем бандиты из гетто никогда не отличались. Те любят звать друг друга «нигта» и «хоми», круто держать пушки, повернув их набок, и палить в белый свет как в копеечку.

— Увязались, — сказал Джефф, глянув в зеркало заднего вида.

Я обернулся. Так и есть, из трейлерного поселка вылетел на дорогу большой пикап «Шевроле Сильверадо» и, резко ускорившись, начал нас догонять. В кабине и в кузове было несколько человек с оружием. Куда они? За нами или по своим делам? Чёрт, как не нарваться не по делу, но в то же время не подставиться самим?

До пикапа было метров двести, но нагонял нас он очень быстро. За нами или нет? За нами или нет?

— Я подпущу их близко и постараюсь дать им дорогу, — заговорил Джефф сквозь зубы. — Если они и дальше пойдут с той же скоростью, мы их отпустим. Если попытаются нас прижать — стреляй по ним сразу, не задумывайся. Бей по тем, что в кузове, затем по кабине. Понял?

— Они первыми не начнут?

— Не думаю, — покачал головой Джефф, покрепче берясь за руль. — Им машина нужна тоже. Если им что-то от нас нужно, то скорее всего постараются остановить под прицелом. Но на ходу из кузова сделать это сложно, надо ещё и держаться, а я попытаюсь их к этому вынудить. У тебя будет две-три секунды, чтобы открыть огонь первым.

Тут он прав. Что ещё могло понадобиться этой компании шпаны от проехавшей мимо машины? Сама машина и понадобилась.

Перехватив карабин поудобнее, большим пальцем нажал на рычажок предохранителя, перескочившего с тихим щелчком в положение «огонь». Он у меня и так стоял на боевом взводе — по-другому я с ним и не ходил теперь. Примерился, как удобнее и быстрее будет высунуться с оружием из окна, упёрся ногой в трансмиссионный тоннель, отстегнул ремень безопасности. Сейчас, сейчас… Мне не больше пары секунд надо, чтобы высунуться наружу и открыть огонь, главное — чтобы они не сделали этого раньше и не открыли пальбу просто так. Вдруг у них на уме именно это? Решили пристрелить двоих проезжих исключительно для собственного удовольствия, например…

Повернув голову влево, я сумел глянуть в большое боковое зеркало заднего вида. «Сильверадо» уже почти что висел на хвосте, смещаясь влево и двигаясь на обгон. Сидевший справа от водителя мужик в ковбойской шляпе и с подковообразными усами выглядел мирно, оружия видно не было, он даже локоть правой руки выставил в окно, но у стоявших в кузове и державшихся за крышу кабины винтовки были. Что будет?

Я почувствовал, как начало перехватывать дыхание от избытка адреналина в крови, сглотнул слюну. Так, надо брать себя в руки, не годится так, на нервах…

— Внимание… — сказал Джефф, чуть принимая вправо и снижая скорость.

Голос у него тоже изменился, говорит сквозь зубы. Не один я струсил, у него тоже нервишки не в порядке. Большой ярко-синий пикап, ревя многолитровым мотором, начал вырываться вперёд, медленно и верно. Четверо в кабине, трое в кузове. Все с оружием. Все смотрят на нас. Я заметил, что один из тех, кто стоял в кузове, голый по пояс молодой парень с убранными в неряшливый хвост длинными волосами, уставился на карабин у меня в руках, а затем постучал ладонью по крыше кабины. Я чуть приподнял ствол, готовый в любое мгновение начать действие. Джефф чуть сбросил скорость, позволяя пикапу проскочить дальше. Тот так и сделал, демонстрируя нам массивный зад с эмблемой и никелированным могучим бампером. А затем этот тёмно-синий зад начал от нас удаляться, не тормозя и не разворачиваясь, а повёрнутые на нас лица уже смотрели в другую сторону.

Мы одновременно издали громкий вздох облегчения. Я поставил «зиг» на предохранитель, Джефф снова прижал бедром свой «девятнадцать-одиннадцать». Пронесло: не за нами. Вообще не по нашу душу. А я чуть последнее здоровье не отдал. Да и мужики тоже дураки — а если бы я от переизбытка чувств огонь открыл? Понятно, что они о таком варианте не задумывались, и я не задумался бы на их месте, но поправочки на ветер всё же теперь делать стоит. Публика нынче нервная и пальнуть может за просто хрен, чисто с перепугу. Так что красивой винтовкой тоже козырять надо аккуратненько: как бы чего не подумали. Да и сама винтовка может понравиться…

Минуты три ехали молча, я лишь глядел в окно по сторонам. Мелькали машины, неряшливого вида холмы опять сменились утыканным жёстким кустарником песком, который тянулся до других холмов. Очертания всего размывались в потоках горячего воздуха, поднимавшегося от земли, лучи беспощадного аризонского солнца отражались в асфальте, как в зеркале, бликуя «лужами» на изломах дороги.

На заправке, что расположилась на противоположной стороне, скопилось множество машин с калифорнийскими номерами. Горючего не было, да и магазин уже был распродан до последней бутылки воды, но навесы над колонками давали тень, и под ними собирались понурые люди, застрявшие в пустыне и продолжающие надеяться на какую-то помощь. Самые разные, с разным цветом кожи, на машинах новых и дорогих, равно как старых и дешёвых. Оружия ни у кого не видно, что для калифорнийцев почти стандарт.

— Смотри, вот они, — сказал Джефф, указывая вперёд.

Действительно, синий «Сильверадо», вырвавшийся далеко вперёд, успел развернуться и теперь, сбросив скорость, заезжал на заправку.

— Ты думаешь то же самое, что и я? — спросил я у Джеффа.

Он кивнул, задумчиво пожевав губами. А зачем они ещё могли туда направиться так лихо и в таком составе? Скорее всего банда из трейлерного поселка уже объявила окрестности своими и теперь решила пощипать проезжих. Реакция всякой сволочи в такие времена всегда однозначна — рвать глотки ослабевшим и отставшим от стада. Люди, сидящие на пустой заправке в пустыне, явно отстали от своего стада, и теперь к ним направились местные койоты.

Джефф не стал ничего предлагать вроде «помочь беженцам» или «защитить невинных». И я не стал. Полезу сейчас защищать, а меня ранят или убьют, и тогда моя семья останется ждать меня в нашем доме под Москвой, но я к ним не приеду. А я должен приехать. И у Джеффа тоже в планах всё больше собственное спасение, иначе он не приехал бы к нам на склад, а направился на призывной пункт. Или в национальную гвардию. А пока он вместе со мной едет выяснять, как можно украсть несколько Ар-Ви со стоянки и угнать их в пустыню так, чтобы никто не смог помешать.

— Они скоро начнут грабить всех, кто по этой дороге едет, — заговорил Джефф. — Если возьмём Ар-Ви и поедем мимо, нападут. Если армия возьмётся за них, узнав, что они творят, то мы всё равно в этом направлении не проедем.

— Согласен, — кивнул я, а затем спросил: — А в долгосрочном плане у тебя какая цель?

— Нет у меня долгосрочных планов, — пожал он плечами. — Пока хочу выжить. Желательно в компании людей, мне лично симпатичных. Потом буду думать, что делать дальше. Примкну к кому-нибудь, когда пойму, к кому есть смысл примыкать. В национальную гвардию подаваться поздно — возраст.

— А сколько тебе лет? — удивился я.

По Джеффу возраст действительно сложно определить. Можно дать от сорока пяти до пятидесяти с хвостиком. Крепкий, сухощавый, с седым ежиком, загорелый дочерна.

— Мне ровно шестьдесят. Из призывных списков исключен уже давно, — усмехнулся он. — Поэтому имею законное право спасаться вместе с вами. Так вот, о национальной гвардии: национальная гвардия скоро сама поделится на отдельные отряды или банды — называй их как хочешь. А пока идея с уходом в пустыню кажется мне самой удачной из возможных.

— Почему? — уточнил я.

Интересно всё же узнать чужое мнение о твоей идее.

— Потому, что гобблеры туда не должны забредать, а оттуда проще будет наблюдать за тем, что делают живые. Мили долбаной пустыни — всегда хорошая защита. Нам надо ехать либо к озеру Митри, либо немного дальше, к дамбе водосборника, и устраиваться там лагерем.

— Почему? — удивился я.

Моя идея чуть-чуть в другом состояла, а Джефф начинает вносить в неё поправки. И чем обосновать их намерен?

— Потому что там есть вода, потому что удобно наблюдать за подступами. Потому что система каналов может прикрыть со всех сторон. А скалы Лагуна прикроют со стороны города и с востока. Можно посадить наблюдателя на скале. И потому, что там легко обороняться, если туда доберутся очередные ребята из трейлерного парка.

Интересно, но он привёл мне все те же резоны, которыми воспользовался я, проталкивая свою идею.

— А почему не в парк техники? — спросил я. — Там есть ещё и навесы, и вода, и есть возможность контролировать место вокруг.

— Вода откуда там? — усмехнулся Джефф. — Вода из канала. А в этих краях вода всегда определяла жизнь, и распределение производится как раз от водосборника. И в канал Хила, и в Олл Америкэн. Дальше думай сам.

— Считаешь, что они его перекроют?

— Первым делом, замкнув всю воду на себя, — решительно заявил он. — Более чем уверен в этом. Сейчас там наверняка армия или национальная гвардия на охране дамбы как стратегического объекта, а позже как раз они и начнут этим всем распоряжаться. Если сами не догадаются, так кто-то научит.

— Там же есть какой-то посёлок, верно?

— Верно, там живут те, кто работает на дамбе и резервуаре, — кивнул Джефф. — И там же все их склады, конторы и прочее. И посёлок работников полигона, справа как раз.

— А они не решат в тренировочных целях погнать нас оттуда, как подозрительных бродяг?

— Ты забыл про «домики выходного дня» и трейлерный парк сразу за плотиной. Они как раз для всех и предназначены.

— М-да… — озадачился я.

Действительно, как ни странно, но такой лежащий на поверхности вариант я до сих пор не рассматривал, что свидетельствует не в мою пользу. Возле водохранилища проводила выходные чуть не половина населения Юмы: как и подобает жителям пустыни, люди тянулись к воде. И там был целый поселок, состоящий из множества маленьких щитовых бунгало, а рядом с ним раскинулась огромная стоянка для жилых прицепов. И если военные возьмут под контроль плотину, в чём сомневаться не приходится, то они автоматически возьмут под своё крыло и этот посёлок.

Вопрос в другом: а каково будет под их крылом?