С виду она была совсем целой, даже следов крови нигде не видно. Одета не в платье, а в светлую шёлковую комбинацию до середины бедра, открывающую некрасиво оплывшие жиром колени. Она равномерно, как маятник, покачивалась взад и вперёд, одновременно ударяя двумя ладонями по гудевшему стеклу. Лицо было тупо перекошенным, как у всех бродячих мертвецов, неподвижное и обвисшее, с отвалившейся нижней челюстью. Жили только глаза — злобные и алчные. И МЁРТВЫЕ.

Я начал поднимать винтовку, но спохватился… Если я сейчас в неё стрельну, то могут и не поверить, что она была мёртвой. Очень уж вид у неё целый.

Я чуть отступил назад, достал из кармана мобильный и набрал телефон Тома. Ответил он сразу же.

— Том, можешь подойти к дому Кэролайн? Которая напротив?

— Что-то случилось? — спросил он.

— Случилось. Приходи, пожалуйста.

Он отключился, а я продолжал разглядывать мёртвую Кэролайн. Странно, такое ощущение, что она умерла у себя в постели. Ни капли она не похожа на тех мертвяков, искусанных и окровавленных, что я видел до настоящего времени. Она продолжала раскачиваться, стекло продолжало гудеть под ударами.

Я услышал, как хлопнула дверь, затем по асфальту застучали шаги. Я обернулся. Том, как всегда, со своей рычажной винтовкой. Он бежал ко мне, держа её на сгибе руки. Остановившись рядом, спросил:

— Что это с ней?

— Мёртвая.

— Да ну? — удивился он, пригляделся, посветив фонарём, и сказал: — А ведь верно. Мёртвая. Почему не застрелил?

— Честно? — усмехнулся я. — Боялся, что не поверит никто: очень уж вид у неё аккуратный. Скажут, что злодей-русский свёл счёты с соседкой — милой, одинокой, склонной к депрессиям женщиной. Исключительно из внутренней порочности, усилившейся от дефицита водки.

— Могу и я, — пожал плечами Том, поднимая ствол винтовки.

— Давай ты.

Раскатисто треснул одиночный выстрел. В стекле появилась круглая дырочка, а тело исчезло в темноте комнаты, отброшенное ударом пули.

— Что дальше будем делать? — спросил Том.

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Если делать всё как положено, то нужно войти в дом и посмотреть, не загулял ли у неё там кто-то ещё? Да и на неё я бы глянул: не пойму, отчего она умерла.

— Ну, тогда пошли, пока Бирман на собрании. Он там выступать собирался.

— А ты почему не там? — удивился я попутно.

— Они всё равно ничего толком решить не смогут. — После этих слов он как-то особенно презрительно хмыкнул. — Сначала определят, что нужно ополчение, а потом разойдутся по домам, когда выяснят, что ополчение тоже нужно снабжать.

— И ты это заметил? — с ехидством спросил я, сменив винтовку на пистолет и примериваясь ногой к двери.

— Трудно не заметить, — усмехнулся Том. — Давай.

Я с шагом ударил подошвой в дверь возле самой ручки. Полотно треснуло и подалось, но не открылось. Я ударил второй раз. На этот раз дверь распахнулась, а я отскочил назад, целясь в тёмный проём. Том тоже поднял ствол. Но оттуда никто на нас не бросился.

Я сделал пару шагов вперёд, остановился у входной двери и зашарил левой рукой по стене в поисках выключателя. Нащупал ребристую клавишу, щёлкнул ею. Свет залил всё пространство объединённой гостиной, столовой и кухни, словно обнажив лежащее на спине с раскинутыми руками тело Кэролайн. Шёлковая комбинация при падении задралась, показав бледные жирные бёдра и живот и неуместное на этом фоне красное кружевное бельё.

— Том, держи лестницу и дверь в уборную на прицеле, а я здесь осмотрюсь, — попросил я.

— Давай, без проблем, — кивнул он.

Одно только место от меня скрыто — то, что за барной стойкой. А у меня уже рефлекс начинает проявляться — не люблю непросматриваемых зон. Пугают они меня. Это я выгляжу спокойным и уверенным в себе, а внутри всё трясётся, когда дело до мертвяков доходит. Боюсь я их. Так боюсь, что в желудке лёд образуется, а колени мелко трясутся. После каждого такого контакта хочется в стельку напиться. А я ещё и ста капель не выпил с тех пор, как всё началось. А уже пора, давно пора: нервы-то не из проволоки.

Сначала за стойку заглянул пистолет, я уже за ним следом. Но там ничего и никого не было. Вообще в доме были чистота и порядок, только один стул опрокинут. Как-то не вяжется с трупом на полу. Не знаю почему, но не вяжется, и всё тут.

Я подошёл к лежащей Кэролайн, оглядел её быстро. Немолодая некрасивая женщина, умершая таким дурацким образом. Дыра во лбу, кровавые брызги на полу, но крови мало: это уже вторая смерть. А почему она в первый раз умерла?

С трудом преодолевая отвращение и радуясь, что на руках перчатки, схватил её за запястье и перевернул на живот. Её колени глухо бухнулись в пол, тело обмякло, но никаких повреждений я не заметил. Понятно, что никто её не кусал.

— Пошли осмотрим дом? — вопросительно-утвердительно сказал я.

— Пошли, — кивнул Том, тоже сменив винтовку на револьвер.

Медленно поднялись по лестнице, осмотрели второй этаж, но никого не нашли. А причина смерти нашлась сразу, при осмотре спальни. Кэролайн умерла во сне. А уснула от десятка упаковок снотворного. Вот так… ни записки, ни послания. Видать, и вправду депрессия. А я смеялся. Тьфу, дурак, блин. А с чего ей было счастливой-то быть? Она же всегда одна была, сколько я её помнил, а теперь, когда мир в помойку съезжает со страшной скоростью, кому она вообще становится нужна? Её бы столкнули на обочину спасающиеся и забыли про неё через минуту. Вот она и ушла… послав всех куда подальше. А про то, что после смерти встанет, она и не ведала. Жалко её, если честно.

Мы спустились на первый этаж, затем вышли на крыльцо.

— И что делать будем? — спросил я. — Так и оставим труп в доме?

— Не знаю, — растерялся Том. — Я как-то и не думал пока, куда девать трупы из нашего посёлка. Не было тут никогда трупов. И девать их самим нельзя было — следовало звонить девять-один-один и ждать коронера. По идее, надо бы сжечь, как мне кажется. Всё же эпидемия…

— Чёрт его знает, — покачал я головой. — Вы тут главные, вы и решайте. Или посоветуйся с Тиллманом. Надо похоронную команду организовывать, но я в ней не участвую. Я вообще завтра вас покидаю.

— Покидаешь? — удивился Том. — Почему?

— Потому что всё это… — обвел я рукой вокруг себя, — обречено на гибель. Они не соберутся в единое сообщество, половина попытается прикрыться второй половиной, и в результате всё закончится склокой и дракой. Не хочу в этом участвовать. С утра я уеду.

— Далеко?

— Нет, пока недалеко. Но там шансы будут намного выше. К тому же я сам хочу принимать решения относительно своего выживания, а не слушать целое собрание ничего не понимающих в этом напуганных идиотов. Не хо-чу! — по слогам произнёс я последние слова.

— Может быть, ты и прав, — задумчиво сказал Том. — Но пока я не готов их бросить. Однако всё это может измениться в любой момент. Как мне тебя найти? Примешь старика?

— Приму. А найти… ты же знаешь трейлерный парк «Наконечник стрелы»? Напротив него складская территория с офисом в трейлере. Стучись в ворота. Но мы там будем не вечно — дней пять-шесть, не больше, как мне кажется.

— Мы?

— Там ещё несколько человек будет.

Про Майка я пока решил не говорить. Во-первых, он ещё не уехал, может и передумать, а во-вторых, я же не знаю, какие здесь у кого с кем отношения. Как бы не навредить.

— Хорошо, я учту, — кивнул Том. — А пока определяю тебя в группу быстрого реагирования. Иди в «Десятую лунку» и дежурь там до утра. А потом езжай куда хочешь.

С утра Володя засуетился, собираясь и заметно нервничая. Настя, светленькая, белокожая, с большими серыми глазами на свежем, совсем не одутловатом, как у многих беременных, лице, одетая в просторный халат и скрестившая руки над большим уже животом, встала в дверях, глядя на него задумчиво. Затем спросила:

— Что ищешь?

— Выписку о твоей беременности, — ответил муж, судорожно перерывая бумаги в портфеле.

Рядом, на комоде, лежали два паспорта.

— А зачем тебе? — не поняла Настя.

— Понятия не имею, — пожал он плечами. — Но чувствую, что пригодится. Маш! — крикнул он.

Маша вышла из столовой с тёмно-красной паспортной книжицей в руке и протянула её брату.

— У тебя дети вписаны в паспорт?

— Естественно, — кивнула она и спросила, в свою очередь: — К чему это всё?

— К тому, что если оружие действительно раздают, то я хочу получить как можно больше.

— А это должно помочь? — удивилась Настя.

— Понятия не имею. Но надеюсь, — буркнул он, запихивая все документы во внутренний карман мотоциклетной куртки Андрея, которую достал из подвала.

Толстая кожа и встроенные щитки внушали уважение, выглядели вполне добротной защитой.

— Я «ниссан» возьму? — спросил он. — На нём, случись чего, можно и без дороги дёрнуть.

— Бери, разумеется, — кивнула сестра. — Ты надолго?

— Не знаю. До темноты максимум. Пока не добуду того, что мне нужно.

— Не нарвись на проблемы, — забеспокоилась Маша.

— Военные раздают оружие на заправках, как по ящику сказали. И все заправки под их охраной, так что там я буду в безопасности.

— Мало ли что по ящику болтают, — фыркнула Настя. — Ящику верить — это себя не уважать.

— Ну, это так раньше было, — запротестовал Володя. — Сейчас за брехню могут и того… не пожалеть. Ладно, погнал я. Без меня вообще не высовывайтесь из дома, хорошо? Маш, и от ружья далеко не отходи.

— Хорошо, — кивнула она.