сувениры.

— Это вовсе не тот человек, — возмущенно сказала Маша.

— Ну да, я своего бывшего стриптизера не узнаю, — усмехнулся толстяк. — Не выпендривайся, — пригрозил он Ники.

— Просим, просим, — Николай вдруг захлопал в ладоши.

— Убью! — взревел Ники и размахнулся.

От пощечины толстяк отшатнулся, сохраняя на лице самое удивленное выражение.

И в этот момент в зале раздались истеричные визги. Причем кричали все, глядя не на ушибленного толстяка-распорядителя, а на сцену, занавес на который расходился в стороны.

Посреди сцены, на веревке, которая тянулась куда-то вверх, раскачивался совершенно голый труп стриптизера. Рот его раскрыт, и даже из зрительного зала было заметно, что во рту у трупа не хватает четырех зубов.

А так он очень симпатичный. И отсутствие зубов его не портило.

Портила его петля на шее.

И тут завизжала Маша. Кричали и остальные, но Маша — громче всех.

В зале началось что-то невообразимое. Люди метались в разные стороны, сталкивались и падали, опрокидывали столы, били посуду.

— Сюда, — Николай втиснулся через маленькую дверцу рядом со сценой предварительно втолкнув туда спутников.

— Он мертв, он мертв? — запричитала Маша. — И его тоже убили?

— Я сейчас, — сообщил Николай и, снова открыв дверцу, за которой на сцене мерно покачивался повешенный, исчез.

Скоро вернулся, выкручивающий руку толстяку.

— Смотри, — прорычал Николай, тыкая пальцем то в сторону Ники. — Который из них твой стриптизер?

Губы у толстяка дрожали, а по щекам текли слезы, смешиваясь с каплями пота.

— Скандал, — причитал он, — какой скандал…

— Гляди! — заорал Николай, а потом дал тому подзатыльник.

— Внимательно гляди!

— Оба, — решительно заявил толстяк, — Тот, что повесился, появился недавно, и тоже выступал под псевдонимом «Мистер Бронежилет». Он сам захотел взять такой же псевдоним. А этот… — тут он опасливо покосился на Ники, — Работал у меня больше года, только в другом клубе, туда одни неудовлетворенные бабы ходили, уж очень на него западали. А потом, я слышал, он уехал искать больших денег за границу.

— Но разве я похож? — возмутился Ники, но как-то не очень уверено.

— Извини, — толстяк покачал головой, — но я смотрю на тело, а не на лицо. И я тебя узнал. Тем более… Тем более, кто-то позвонил мне сегодня и предупредил, что ты приедешь.

— Так тебя предупредили, или ты узнал? — уточнил Николай.

— Я в этом клубе совсем несколько дней работаю, — толстяк сделал плаксивое лицо, а потом вдруг, хихикая, сообщил, — Моего предшественника наши мертвым… на, хи-хи, унитазе…

— Запор? — участливо поинтересовался сыщик.

— Руки в наручниках, а на голову — презерватив натянули. Асфиксия, культурно выражаясь. Задохнулся…

— А, вот оно что… — вздохнул Николай и понял, чей труп он видел в квартире, где чинил кран.

— И вдруг, — толстяк развел руками, — приходите вы, а среди вашей компании — тоже «Мистер Бронежилет», но который выступал в моем прежнем клубе… Как я мог упустить такой случай?!

— Ну, да, да, — вдруг очень устало сказал Ники. — Я был тем самым двойником.

— Разговор, похоже, предстоит долгий, — вздохнул Николай.

— Вряд ли, — Ники многозначительно посмотрел Николаю за спину.

— Знаю этот трюк, — хмыкнул тот. — Стоит мне оглянуться, как ты…

— Все-таки, оглянись, — попросил Ники. — Ну, ради меня.

Николай медленно повернул голову. В узком проеме двери столпились несколько охранников, а толстяк, на четвереньках, пытался в этот момент пролезть у них под ногами. Наконец, ему это удалось, и уже из-за спин дюжих парней он крикнул:

— Держите их. Задержите их всех.

— Скверно, — Николай провел кончиком языка по верхней губе, словно хищный зверь облизнулся.

— Я на твоей стороне, — Ники встал в стойку. — Я не стану бросать тебя одного им на растерзание.

— Очень любезно с твоей стороны, только спиной к тебе я все равно постараюсь не поворачиваться.

Коридор был узкий, и охранники не могли напасть все сразу, одновременно. Самый решительный, кривоногий и широкоплечий, шагнул вперед. У него были холодные и бесстрашные глаза. Эти глаза много чего повидали.

Николай знал, что побеждают не руки или ноги. Побеждают глаза. Только в глаза противника надо смотреть во время драки. А остальное уже сделают конечности.

В правой руке охранник держал не резиновую дубинку, полагающуюся по службе, а толстый металлический стержень, обмотанный с одного конца полосками кожи, чтобы рука не скользила. По тому, как он держал оружие, угадывалось, что этому парню нравится калечить.

— Вперед, Топор, — раздались крики из толпы охранников за его спиной. — Покажи, какого цвета у гада мозги!

Но холодные глаза человека по прозвищу Топор никак не отреагировали на слоганы болельщиков.

«Очень осторожный, — подумал Николай.

Шаг-шаг. Глаза противника приблизились. Стены, пол и потолок вокруг перестали существовать. Осталось только насыщенное смертью расстояние.

«Глаза спокойные, — отметил про себя Николай. — Нет, он не сделает глупость, не замахнется сверху. Поднятую руку легко поймать встречным движением в локте, и тогда сустав не выдержит. Достаточно опытный в драке, чтобы так купиться.

Боковой удар исключается — слишком узко. А что бы сделал я?» Появилось чувство, присущее серьезной драке. Скорее, скорее бы все кончилось, неважно, победишь ты, или нет.

Николай смотрел только на глаза, карие кружочки с черным зрачком в центре. Со светлоглазыми легче — сразу видно, когда зрачок расширится…

Чуть изменился взгляд противника и переместился вниз. Но прежде чем рука его начала движение, Николай уже знал — тот решил ударить заточенным концом штыря в живот. Николай не отвел взгляда — ни когда смертоносный кусок металла устремился к его телу, чуть выше и правее пупка, чтобы разорвать печень, ни когда он сам, левой рукой отведя наконечник, правой, в которой был зажат нож, полоснул лезвием вдоль стержня и чуть наискосок, словно затачивал бутафорский карандаш.

Все уместилось в мгновение. Наблюдающие даже не поняли, что произошло, пока не увидели валяющийся на полу металлический штырь, срезанные полоски кожи, заменявшие рукоять, и суставы пальцев, которые только что сжимали грозное оружие.

Противник скорчился, прижимая к себе окровавленную руку, и тут же упал, как раз под ноги напиравшим позади охранникам.

— Легче, чем соску, — изящным движением Николай закрыл нож-бабочку с черной рукоятью и черным клинком. Именно этим ножом он любил вырезать на столешнице.

— Сзади! — истошно крикнула Маша.