человеку и война не помеха, умный дорогу себе найдет».

С этой мыслью он подошел к жандарму, стоявшему в дверях, и не без гордости протянул ему исписанные листы.

– Покажите шефу,- сказал он. – Если что надо исправить или дополнить, я готов сделать так, как он скажет.

Жандарм взял бумаги, сказал: «Ждите!» – и, закрыв Дверь на замок, ушел куда-то.

Ждать пришлось не меньше часа. «Почему они медлят? – удивлялся Плахотка. – Пора бы приступать к преследованию десантников. Я бы пригодился им в качестве проводника. Почему же не вызывают меня?»

Наконец послышались шаги. В дверях показался тот человек, что унес исписанные им листы, но он был не в форме полевой жандармерии, а в одежде простого сельского парня.

– Пане Плахотка,- обратился он,- пойдемте, вас ждут.

– Разве вы знаете чешский язык? – удивился предатель.

– Нужда заставила изучать разные языки. Если по надобится, могу разговаривать по-русски и по- польски,- охотно объяснил парень.

Плахотка хотел было еще задать вопрос, но парень взял автомат наизготовку и неожиданно резко приказал выйти из комнаты. «Что-то не нравится мне здесь,- заныло в душе Плахотки. – Я стараюсь показать им свою лояльность, а они не хотят замечать. Неужели не прочитали мою биографию?»

Открылась дверь соседней комнаты.

– Войдите! – послышался знакомый голос жандармского офицера. – Не бойтесь, господин Плахотка, здесь не фашисты, а ваши земляки.

Плахотка опешил. Вопреки ожиданию, в комнате не было ни одного жандарма, а за столом сидели командир партизанского отряда Столичек, командир десантников Соколов и десантник Альфред Рунге. Были здесь и те два парня в форме лесной охраны, которые по приказанию Соколова Плахотку и Рунге должны были довести до автострады.

«Проклятье! – выругался про себя Плахотка. – Попался как кур во щи. Спасенья нет. Соколов перехитрил меня. Сопротивление бесполезно. А может, простит, если повалиться к нему в ноги».

– Простите, товарищи! – закричал он, став на колени. – Не верьте тому, что я написал. Это я нагородил на; себя от испуга. Если оставите в живых, клянусь честью служить вам верой и правдой.

В ожидании ответа он замолчал на минутку, но строгие судьи не разжалобились, не простили. Тогда предатель прибег к излюбленному методу трусов.

– Я знаю, вы не пожалеете меня. Не за себя прошу, а молю за свою больную жену и двух малолетних детей. Если вы убьете меня, они останутся сиротками. Пожалейте хоть их!

– Как бы не так! – процедил сквозь зубы Столичек. – Если бы вам удалось привести сюда карателей, кто, бы избавил наших детей от сиротской доли? Предателям нет пощады! Плахотка посмотрел на своих земляков, но ни в чьих глазах не заметил ни жалости, ни сочувствия – все смотрели на него с презрением или ненавистью.

– Товарищ капитан! – обратился он к Соколову. – Во имя извечной дружбы между народами Чехословакии и Советского Союза прошу вас заступиться за меня. По жалейте меня хоть вы!

– Предателям не был и никогда не буду товарищем,- обрезал Соколов. – Дружба между чехами и нашими народами не может быть поводом для снисхождения к подлым нарушителям этой дружбы. Но хотя как командир я сам должен был решить вашу судьбу, однако отдаю вас в руки представителей чехословацкого народа. Пусть они сами решат, что с вами делать.

– Повесить его!

– Никакого снисхождения предателю!

– Смерть презренному врагу! – закричали чешские партизаны.

Необходимость разоблачения и наказания предателя Плахотки не была предусмотрена планом операции, поэтому к выполнению задания Штаба партизанского движения десантники приступили с опозданием на целый день. Ночью Соколов встретил вторую группу десантников во главе с замполитом Комиссаровым. Тут были в основном советские граждане. Большинство из них в свое время сражались в партизанском отряде Турханова. Все они зарекомендовали себя не только отличными бойцами и командирами, но и преданными сынами Родины. За ними можно было чувствовать себя как за каменной стеной.

Не прошло и часа после приземления, а Комиссаров уже знал о случае с Плахоткой.

– Выходит, бдительность все еще у нас не на должной высоте,- тяжело вздохнул он. – Средь бела дня к нам проник агент врага, а мы и не подозревали. Хорошо еще, враг оказался не из умных, иначе сидеть бы нам не здесь, а в застенках гестапо.

Могло быть и так,- кивнул головой Соколов. – По-моему, неудачу врага надо объяснить не его глупостью, а нашим превосходством над ним. Посмотрел бы ты, как он изворачивался! А мы все равно вывели его на чистую воду. Причем без всякого нажима с нашей стороны он не только признал свою вину на словах, но и собственноручно дал письменное показание об этом.

– Каким образом? – насторожился Комиссаров. Командир рассказал.

– Как видишь, мы легко перехитрили врага,- засмеялся он.

– Должен огорчить тебя: ты не оригинален в своей находчивости. Еще в годы гражданской войны таким методом проверки преданности своих подчиненных воспользовался один из прославленных командиров Красной Армии.

– Кто именно? – заинтересовался Соколов.

– Семен Аршакович Камо,- улыбнулся замполит. – При наборе добровольцев он тоже применил хитрость, и не безуспешно, но не заслужил похвалы. Командир должен действовать на подчиненных методом убеждения, а не хитростью. Причем разоблачением преступников должны заниматься специальные органы: отделы контрразведки, военная прокуратура, трибунал.

– Благодарю за консультацию! – засмеялся Соколов. – К сожалению, в моем распоряжении таких органов не оказалось. Случайно вы их не привезли с собой?

– Не смейся! – возразил Комиссаров. – Дело это очень серьезное. Из-за своей некомпетентности в юридических вопросах мы можем невольно допустить непоправимые ошибки.

– Согласно уставу, командир части является органом дознания.

– Ладно уж,- махнул рукой замполит. – Ты победил, а победителей, как говорится, не судят. Лучше расскажи о других десантниках-иностранцах. Как вели они себя в эти дни? Начнем с Рунге.

– В нем я ни минуты не сомневался, хотя ради установления истины пришлось подвергнуть его довольно суровому испытанию. Потом я попросил у него извинения. Он нисколько не обиделся на меня. К остальным товарищам у меня тоже нет никаких претензий. Думаю, мы сработаемся со всеми…

Время – золото, говорят деловые люди. На войне оно дороже всякого золота, там его измеряют не годами и месяцами, не неделями и даже не сутками, а часто только часами и минутами, а то и секундами. Десантники хорошо знают цену времени, поэтому сразу же после окончания так называемого «дела Плахотки» люди, выделенные для дальней разведки, еще задолго до рассвета ушли на задание. Первая группа в составе Янушека и двух чехов направилась в город Ческе-Будейовице, вторая группа во главе с Куртом Либерманом должна была добраться до провинциальной столицы Верхней Австрии города Линца. Все они были обеспечены документами бывших солдат и офицеров вермахта, демобилизованных по состоянию здоровья в связи с длительным лечением после ранений. В задачу этих разведчиков входило установление связи с местными подпольными антифашистскими организациями. Австрийцы кроме того должны были посетить родителей Рунге и предупредить их о скором возвращении домой их сына.

Все разведчики успешно выполнили задание. Подпольщики Ческе-Будейовице указали как место будущих встреч ресторан «Молодой петушок», находящийся на бывшей австрийско-чехословацкой границе в