верно? Тогда давай, выкладывай!

Коннор допил сок и замер на мгновение. Заставить себя прийти сюда стоило ему очень больших усилий, но, оказавшись здесь, он не мог сделать следующий шаг и спросить, что конкретно имеется против него у Министерства юстиции. Все его мысли были лишь о Бронте, о ее прекрасной фигуре, чувственных губах, прекрасных глазах…

«Черт побери!» — подумал Коннор. Ведь всегда, всю жизнь он помогал людям, обычно всегда ждали помощи от него. Сначала он стал опорой для всей семьи, когда умерла мать, а отец запил. Потом начал работать, и всегда был защитой и надеждой свидетелей, гарантируя им полную безопасность. И вот сейчас он — проситель, он нуждается в помощи, зависит от всех, и в частности от Бронте О'Брайен.

— Ну… — неуверенно начал Коннор.

— Послушай… — Бронте посмотрела ему прямо в глаза. Он замер. — Если ты пришел сюда под впечатлением того безумного вечера, то забудь об этом, Маккой. Да, я признаюсь, что была потрясена, мне было очень здорово тогда, наверное, так же, как и тебе, но тот вечер остался в прошлом, а сегодня — это сегодня. Ты уловил мою мысль?

Коннор, не моргая, уставился на нее.

— Ты о чем, Бронте?

— Я говорю это потому, что не хочу портить отношения с самого начала и не хочу начинать именно так.

Коннор пришел в себя.

— Отношения?

И если бы ситуация не была бы столь серьезной, то Бронте обратила бы все в шутку. Но все обстояло не так просто.

— Погоди, я, наконец, поняла. Ты ведь не хочешь, и не хотел никаких серьезных отношений? — Бронте перевела дыхание и продолжила: — Ну, конечно же, нет. Ты один. Я одна. И наверняка ты подумал, что мы могли бы быть одинокими вместе.

Коннор ничего не понимал и, упершись руками в стол, спросил:

— Ты закончила свою тираду или как?

Бронте недоуменно посмотрела на Коннора.

— Да. Я высказала все, что хотела.

— Отлично. — От волнения Коннор начал ходить по кухне, нервно потирая лоб рукой. — Только пойми меня правильно. Ты очень привлекательная женщина. Любой мужчина в здравом уме хотел бы… значит, ты подумала, что я пришел… — Бронте насторожилась, — …пришел к тебе для того, чтобы переспать с тобой?

— А разве нет? — еле сдерживая волнение и возбуждение, спросила она. — Тогда зачем ты пришел?

«Ну, произнеси же это, Маккой, просто скажи эти слова!» — молила про себя Бронте.

— Мне нужна твоя помощь, О'Брайен. Я хочу, чтобы ты помогла мне выпутаться из ужасной ситуации, в которую я попал! — наконец произнес Коннор.

Коннор Маккой действительно нуждается в ее помощи? Невероятно! Невозможно поверить в это! Бронте пыталась переварить только что услышанную фразу, но получалось это с трудом. Она буравила Коннора взглядом.

Просьба далась ему непросто, но и Бронте было нелегко сейчас. Ведь то, чего он хотел от нее, по сути, было незаконно. Она никогда ни с кем не делилась самой незначительной информацией, и даже при чрезвычайных обстоятельствах, когда крупный наркоторговец с Ямайки держал нож у ее горла, она не сказала ему ни слова.

Она поймала себя на мысли, что никаких идей у нее в голове нет.

— Понятно, — тихо сказала Бронте, сомневаясь, понимает ли она что-то на самом деле. — Но честно говоря… не знаю, просто не знаю, как я могу тебе помочь.

Коннор обхватил голову руками. Какие у него красивые, мускулистые плечи… «Хватит думать о ерунде», — одернула себя Бронте. Коннор Маккой нуждался в ее помощи, и ей нужно было сосредоточиться и выбросить из головы все интимные фантазии. Но получалось у нее это плохо. В голову так и лезли воспоминания о прекрасном вечере под сенью вишневого дерева. О страсти, которой пылал Коннор. Об их незабываемом, безумном поцелуе…

— Прости… что ты сказал?

— Я… я ничего не говорил.

Бронте поняла, что полностью отдалась грезам.

— Так что, ждать мне от тебя помощи?

Бронте посмотрела ему в глаза.

— Помощи? В чем? — Она никак не могла сосредоточиться, его присутствие выбивало ее из колеи, пульс частил, сердце бешено колотилось. — Как я понимаю, ты говоришь об убийстве Роббинс, верно?

— Да, — кивнул Коннор.

— Какую конкретно помощь ты хочешь получить? — поинтересовалась Бронте.

— Я хочу узнать, какими данными располагает Министерство юстиции по делу об убийстве. Какие есть улики, прямые и косвенные.

Бронте переплела пальцы рук.

— Я не могу этого сделать.

— Не можешь или не хочешь? — решил уточнить Коннор.

— Не могу. Но даже если бы и могла, то не уверена, что сделала бы это. Ты же знаешь, мое слово — это гарантия неразглашения.

Да, она гордилась собой и своей честностью, сдерживала свои обещания, хотя все знали, как просто любую ситуацию можно использовать в своих интересах, даже если ситуация требует конфиденциальности.

Коннор кашлянул.

— Мы могли бы сделать так. Я буду задавать наводящие вопросы, а ты просто отвечай на них.

— Если так, то, скорее всего, я смогу тебе помочь. Но должна тебя предупредить, что все равно полной информации ты от меня не получишь, потому что… этим делом занимаются и другие люди.

Коннор удивился, но не подал виду.

— А я думал, что делом Прыки занимаешься только ты.

— Занималась — это слово больше подходит. У меня был помощник, и похоже, он собирается заменить меня, — уточнила Бронте.

— Ясно.

— Вот и хорошо, что тебе ясно. — Девушка улыбнулась и взглянула на микроволновку. — Ты уверен, что не хочешь есть?

— Совершенно уверен.

— Может, еще сока?

Коннор взглянул на стакан.

— Спасибо. — И его улыбка заворожила Бронте. — Сока мне уже хватит на сегодня.

Бронте взяла стакан, осторожно, чтобы не дотронуться до его пальцев, но посуда хранила тепло рук Коннора.

— Отлично. Будем надеяться, от жажды ты не умрешь. А теперь нужно что-нибудь разузнать по поводу тебя и твоего дела. — Однако тут же, осознав всю сложность ситуации, Бронте добавила: — Но особенно не надейся. Понимаешь, я не могу сейчас ничего сделать, по крайней мере, получить какую-либо информацию, связанную с делом Прыки. — Бронте взглянула на часы, подарок Томаса. Она сама не понимала, почему все еще носит их. Эти часы — память, но, плохая или хорошая, все равно память — о