сложилась дальнейшая судьба матери и сына.

– А если повезет, то и их самих мы там найдем!

Кира уже дошла до «Гольфика», как вдруг обнаружила, что шагает она в гордом одиночестве. Леся куда-то подевалась. Удивившись, Кира притормозила и начала озираться по сторонам. Но прошло минут пять, прежде чем она увидела Лесю, выходящую из дверей паспортного стола.

– Что ты там забыла?

– Вот именно, забыла. Ты – забыла!

Лицо у Леси светилось торжеством и радостью. Так что Кира тут же принялась ощупывать себя в поисках предмета, который она могла забыть у окошка паспортистки. Что это могло такое быть? Телефон? Кошелек? Вроде бы ни то ни другое Кира из карманов не доставала.

– Ты забыла спросить у паспортистки самое главное! То, ради чего мы к ней и пошли!

– А ведь верно! – спохватилась Кира.

Подруги зашли в паспортный стол, чтобы узнать там, кто из старых жильцов еще живет в доме на Московском проспекте!

– Паспортистка меня отвлекла своими рассуждениями об этих Ивановых.

– Вот ты забыла! – торжествовала Леся. – А я спросила.

– И что?

– Она назвала мне двух пенсионеров, которые проживали в этом доме начиная с шестидесятых годов. Если уж они не помнят Ивановых, то…

Леся не договорила, но сделала выразительный жест руками, широко разведя их в стороны. А Кира тут же выхватила листок.

– Моисеевы Андрей Семенович и Генриетта Семеновна. Они что? Родственники друг другу?

– Брат и сестра, – подтвердила Леся. – Ну что? Заглянем к пенсионерам? Попытаемся узнать у них, что творилось году этак в восемьдесят седьмом в семье Ивановых?

Кира не возражала. Но перед таким визитом, который в благоприятном случае мог и затянуться, девушкам следовало подзаправиться. Рассчитывать на гостеприимно накрытый стол в квартире Моисеевых они не стали. Всем известно, как тяжело и бедно живут наши российские пенсионеры, если, конечно, не имеют какого-либо приработка или помощи родных.

Иной раз даже кажется, что все наши старики – это какие-то пришлые чужаки, а вовсе не те самые люди, отстроившие и поднявшие из руин нашу страну после войны. Да и все построенное и нажитое страной за время советской власти, видимо, строили и возводили какие-то другие люди.

Такое ощущение, что все наши старики – это не герои и первопроходцы, а те, кто «понаехали» недавно в нашу страну. Живут тут, понимаешь, в России из милости, деньги получают, съезжать и освобождать занимаемую площадь отнюдь не торопятся, да еще и нагло сбиваются в кучки и смеют требовать повышения пенсий и пособий у наших чиновников. В самом деле, разве не безобразие?

По мысли чиновников, так давно пора разобраться со всеми стариками и их пенсиями всерьез, а не понарошку. И проверить, а не зажились ли на свете некоторые особо рьяные строители коммунизма, которые, однако, вместе с коммунизмом строили еще и железные дороги, самолеты, добывали нефть, сеяли хлеб, растили скот. И самое главное, они растили своих детей, тех, кто сейчас отказывает им в нормальной пенсии.

Но если с пенсиями все ясно, они малы до неприличия, то с расследованием подруг полной ясности все же не было. В этом плане они очень рассчитывали на хорошую память брата и сестры Моисеевых. Однако идти к ним с пустыми руками нечего было и думать. Стариков следовало хоть как-то заинтересовать. И поэтому, заказав самим себе по порции свиного шашлычка с гарниром, девушки быстро набросали список продуктов, с которыми они намеревались явиться к Моисеевым.

Исходя из ситуации с пенсиями, подруги были уверены, Моисеевы примут их у себя, хотя бы даже ради того, чтобы получить продуктовый набор.

– Скажем, что мы помощники их депутата.

– А вдруг Моисеевы спросят, как его фамилия?

– Тогда скажем, что наш депутат только еще хочет баллотироваться на выборах. Готовит, так сказать, себе поле для успешных выборов.

В качестве предвыборного подарка подругами были намечены необходимые для всех продукты – чай, кофе, сахар и всеми любимая гречка. Сливочное и растительное масло, мягкие конфеты, пастила, джем. Кроме того, в соседнем супермаркете подруги приобрели пару недорогих пледов, которые успешно можно было использовать вместо покрывал, набор тарелок и теплые вязаные носки, которые должны были напомнить пенсионерам о том, что грядут холода, а счета за электричество этой зимой могут оказаться не всем по карману.

Во всяком случае, насколько помнили подруги, их приятельница, работавшая в приемной одного такого общественного деятеля, формировала подарочные наборы для пенсионеров, исходя именно из этих тезисов. Денег у стариков нет, а тепла хочется. Вот пусть и таскают толстые шерстяные носки, почти валенки. Небось, зимой не померзнут. Добрая была девушка, ничего не скажешь.

Пенсионеры Моисеевы к дарам мифического депутата отнеслись подозрительно. Долго разглядывали в дверной «глазок» самих подруг, банку с кофе и теплые шерстяные носки. И это несмотря даже на то, что подруги внизу прочли листовку настоящего депутата и правильно назвали его фамилию.

Подруги стояли смирно и старались изобразить на своих лицах максимальную респектабельность, потому что понимали, им выпал уникальный шанс докопаться наконец до истоков истории Анфисы. По невероятному совпадению квартира брата и сестры находилась в том же подъезде, что и бывшая квартира семьи Ивановых. Но только располагалась она этажом выше.

Если бы не Леся, то подруги бы ни за что не оказались снова в подъезде, в котором, казалось, прочесали все квартиры. В тот раз за дверями квартиры Моисеевых подругам никто не ответил, и девушки прошли дальше. Однако квартира Моисеевых и квартира Ивановых, которая так интересовала подруг, располагались вплотную друг к другу – стена к стене, верней, потолок к полу.

– Хм, выглядят они неопасными, – наконец решил Андрей Семенович за себя и сестру, разглядев хорошенько в «глазок» пожаловавших к ним в гости девушек. – Откроем. – И впустив девушек в свою квартиру, прямо с порога осведомился: – И что же вы хотите от нас получить взамен на эти дары?

Вообще-то, по идее, за носки настоящие помощники депутата рассчитывали разжиться подписью в пользу своего депутата на предстоящих выборах. Или хотя бы устным обещанием голосовать именно за него. Но дело в том, что сами подруги к выборам не имели никакого отношения. И переглянувшись, они ответили правду:

– Поговорить с вами о ваших бывших соседях.

По лицам стариков они поняли, что те заинтересовались. Пожилые люди вообще любят вспомнить то время, когда сами были молоды и здоровы, а жизнь соответственно была лучше или казалась таковой.

– И о ком желаете беседовать? Учтите, я не доносчик. Никогда ни на кого доносов не клепал и впредь не собираюсь!

– Нет-нет, беседа будет иметь сугубо неофициальный характер. Если, конечно, вообще состоится. Ведь вы можете и не вспомнить тех людей. Они переехали из вашего дома больше двадцати лет назад.

– Ну и ну! – протянула Генриетта Семеновна. – Это же целая жизнь прошла. Двадцать лет назад… Мы в те годы еще работали оба.

И переглянувшись с братом, она снова посмотрела на подруг. Брат и сестра были удивительно похожи. Оба невысокие, сухощавые и темноглазые. Они обладали одинаковой манерой смотреть на собеседника немного искоса, отчего напоминали каких-то невзрачных лесных пичуг, от жизни которых тем не менее зависит жизнь какого-нибудь растения или даже дерева, которое они спасают от докучающих ему гусениц и других насекомых.

– Как же зовут тех, кто вас интересует?

– Ивановы. Семья Ивановых – отец, мать и сын. Они жили как раз под вами.

Судя по тому, как изменились лица у обоих, Ивановых они прекрасно помнили. И даже более того, хотели бы забыть, да вот не получалось. Потому что воспоминания эти были явно не из разряда тех,