— Не понимаю. Ты о чем?

Деснин не отвечая отогнул средний палец.

— Ха, — усмехнулся, глядя на это, Мокрый. — Ладно. Что ты хочешь знать?

— А ты не догадываешься? Кто заказчик?

— Заказчик чего?

— Хорош выделываться. Я же знаю, что ты мокрушник, или как вас сейчас называют, киллер — Санька Мокрый.

— «Киллер». Как это пошло, — поморщился Мокрый, а затем с ноткой самолюбования произнес: — Я не киллер, я помощник. Я помогаю людям избавиться от этого грешного мира и совершить переход в мир лучший.

— Чего? — искренне удивился Деснин.

— Учитель… Он открыл мне глаза. Он поведал мне о моём истинном предназначении — помогать совершать Переход. А насчёт того пожара… В тот раз Учитель удостоил меня поистине великой чести. До этого мне приходилось помогать совершать Переход в ад всяким там фирмачам, банкирам и прочей сволочи. «Так надо», — говорил Учитель. Ибо необходимо усмирять сатану — ведь ему нужны грешники, иначе он сам придёт за ними на землю, а этого допустить нельзя. Но тот пожар… Тогда я впервые помог совершить Переход человеку в рай. Знаешь, я всегда навожу справки о своих клиентах. А тот священник воистину был святой. Так что уверяю тебя — он попал в рай.

Деснин чуть не открыл рот от изумления. Вован говорил, что в последнее время появилось огромное количество всевозможных сект. У каждой было своё «вероучение». Но о таком…

Деснин подкатил к себе ногой бутылку виски, подхватил ее и, отвернув пробку, отхлебнул пару глотков. «Вот оно что, — неслись в голове мысли. — Значит, Никодим пал жертвой какого-то чёртова вероучения… В рай они ему помогли перебраться. Суки!»

— Да понимаешь ли ты, урод, — не выдержал и сорвался на крик Деснин, — что, зная о том, что есть на земле такие люди, как Никодим, которого ты спалил, жить хочется, верить начинаешь, что не всё так уж и плохо, что…

Деснин вскочил на ноги. Шрам засветлел на его побуревшем лице.

— Ты не его спалил! Ты меня спалил! Но он-то мёртв, а мне как?!

Из груди Деснина вырвался вопль, и он разрядил в пол почти всю обойму. Лишь после этого Деснин вновь сел в кресло и, деля фразу на отдельные слова задал вопрос:

— Кто Этот Ваш Учитель?

Казалось, пальба не произвела на Мокрого никакого впечатления. Он, спокойно разглядывая простреленный паркет, ответил вопросом на вопрос:

— Зачем он тебе? Ты хочешь его убить?

— Нет, — соврал Деснин. — Я побазарить с ним хочу.

— С ним нельзя говорить. Его можно только слушать. Он несёт истину людям, а ты хочешь его убить.

Деснин показал Мокрому, что держит спусковой рычаг гранаты лишь безымянным пальцем.

— Можешь отпустить его, — равнодушно произнёс Мокрый. — Я всё равно ничего не скажу.

Деснин, задумавшись, закусил губу. Понимая, что вопросами в лоб ничего не добьется, он решил сменить тему.

— Ладно, проехали. А что это вообще такое? — обвел Деснин взглядом помещение.

— Сам не видишь? Тренировочная база.

Деснин уже совсем ничего не понимал, но старался не подавать виду:

— Тренировочная? Для чего?

— Ха, — усмехнулся Мокрый, — Переход приходится помогать совершать не только праведникам, но и грешникам, а охрана у них весьма приличная.

Опять Переход. У Деснина было ощущение, что его разводят. Его так и подмывало спросить Мокрого, неужто он и в самом деле верит в тот бред, что несет, но он боялся, что тогда тот и вовсе замолчит. Тогда он решил пойти ва-банк и подыграть Мокрому.

— А что, без вашего учителя совершить этот Переход уже никак?

— Нет. Только Учитель знает, чей черед настал.

Худшие опасения подтвердились. Этот Мокрый и впрямь верил в то, что говорил. «Робот какой-то, — думал Деснин. — К тому же больной на всю голову». Он еще раз отхлебнул из бутылки и, уже ни на что не рассчитывая, бросил:

— Может, все-таки еще Бог знает, чей черед настал?

— Может, — не сразу согласился Мокрый. Казалось, что программа, заложенная в мозг, дала сбой.

— Тогда предлагаю сделку, — тут же нашелся Деснин. — Знаешь, чем хорош наган? Тем, что с его помощью можно сыграть в одну интересную игру. Русская рулетка называется. Я оставлю в барабане всего один патрон. Если пуля достанется мне, то у тебя останется всего лишь одна проблема — убрать мой труп. Искать меня вряд ли кто будет. Если тебе, то, что же, значит сам бог против моей встречи с твоим Учителем. Но если она не достанется никому, то это будет знаком того, что я действительно не хочу убивать твоего Учителя, и ты поможешь мне с ним встретиться, а заодно останешься жив. Заманчивое предложение, не так ли?

— Все во власти Бога, — равнодушно произнес Мокрый, повторяя заученную фразу.

— Я тоже так думаю, — согласился Деснин, один за другим вынимая оставшиеся патроны из барабана. — Правда, боги у нас разные. Я не хочу тебя убивать. Вернее, хочу, но не буду. Пусть Бог рассудит.

— Только ты первый, — Мокрый, казалось, купился на эту уловку и даже немного ожил.

Деснин крутнул барабан, заглянул в дуло: «Нет, я не сдохну, пока не разберусь со всем этим, ведь так?». Уверенно вставив ствол в рот, он спустил курок. Щелкнул боек, но выстрела не последовало.

— Хм! — несколько нервно хмыкнул Мокрый. — А ты хитер. Ведь если бы ты сейчас отстрелил себе башку, то взорвалась бы и лимонка в твоей руке. И мне бы тоже кранты.

— Это было мое маленькое преимущество. Ну, теперь твоя очередь.

С этими словами Деснин положил наган на столик. Мокрый не спеша взял наган, и, крутанув барабан, вставил ствол в рот.

— Ну, что же ты, — торопил его Деснин. — Там всего один патрон, и если он достанется тебе, то, значит, пришло время твоего Перехода.

Деснин намеренно воспользовался сектантской терминологией, и это подействовало. Мокрый нажал на курок. Раздался выстрел.

— Вот не везет, — вслух произнёс Деснин, глядя, как мозги Мокрого медленно сползают по стене. — И где мне теперь этого козла Учителя искать?!

— Кого это ты называешь козлом? — услышал Деснин голос за спиной. Голос показался знакомым. Он обернулся. Перед ним стоял… Аббат.

— Ха-ха-ха! Если пуля достанется тебе, значит сам бог против моей встречи с твоим Учителем, — передразнил Аббат Деснина. — Бог не против того, чтобы ты встретился с его, — Аббат указывал на труп, — Учителем, ибо бог — это я. По крайней мере, здесь.

Он обвёл руками холл, в котором, откуда ни возьмись, стали появляться какие-то люди.

Деснин недоумевал. Он еще раз вгляделся в того, кто называл себя богом. Сомнений быть не могло. Перед ним стоял тот самый Аббат, на которого Деснин работал в свое время. Правда, тот заметно пополнел, и этот лишний вес его, очевидно, раздражал. Особенно двойной подбородок и жировая складка на затылке начисто выбритой головы. Аббат также узнал Деснина, но почему-то делал вид, что видит того