присутствующих. Потом женщины приступили к салатам, а мужчины не менее сосредоточенно приступили к мясным блюдам. Первым не выдержал молчания за столом уже значительно подвыпивший Армата. К тому, что его рядом с собой почти силком усадила Инга, он отнесся философски. Мол, не повезло сейчас с новой девушкой завязать роман, так всегда успеется в скором будущем. А сегодня можно и со старой подругой покувыркаться в постели. Тем более что еще не вечер.

— Ох, девчонки, — начал он с интригующей таинственностью. — Вы наверняка обзавидуетесь, когда узнаете невероятную новость!

— Неужели ты решил сделать мне предложение? — игривым тоном успела вставить Байцел. Но смутить приятеля ей не удалось.

— Очнись, Инга! Не ты ли утверждала, что лучше в монастырь уйдешь, чем еще хоть раз постучишься в мою комнату? Так вот! Мы сюда прилетели не общественным транспортом… — Он сделал эффектную паузу. — А на среднем боевом флайере «Ирриадна-девять»! — И пропел музыкальные такты музыкального гимна: — Па-па-па-па!

— Подумаешь! — с фырканьем обломала его Клеопатра. — Мы вон вчера с девочками на пятом «Самсоне» летали. И не кричим об этом на каждом углу.

Названный флайер вообще использовали только для перевозки членов семьи императора и особ, ну очень к Реммингам приближенных. Но Армата по инерции все-таки продолжил:

— У Тантоитана игломет есть.

— Ха! Каждому отличившемуся в стрельбе воину дивизиона выдают такое оружие. Забыл, что ли?

Про парализатор «Треск-4» хвастунишка благоразумно промолчал: у всех девушек имелось еще более совершенное оружие. Только и выдавил из себя:

— Так ведь мы сюда прилетели с простого армейского полигона. И уж никак перед охраной ставки не опозорились.

И Николя, пытаясь поддержать товарища, принялся живописать, как они выбирали себе оружие и летательное устройство. Обстановка за столом несколько разрядилась и все больше и больше напоминала дружескую.

Только один Парадорский усиленно работал ножом и вилкой, хмурился все больше и все чаще и чаще посматривал то на майора Хайнека, то на тройку контрразведчиков. Мысленно он пытался уловить в событиях последних дней и последних часов закономерность, но сильно мешали воспоминания о холодной встрече с любимой и обида, что они даже не поцеловались. Может, по этой причине в душе копились какая-то неуверенность, необоснованные опасения и предчувствие очередных неприятностей. А все это вместе провоцировало раздражение, увеличивало и так уже ярко проявляющуюся злость. Но пока внешне удавалось себя держать в рамках приличия.

Только вот его невеста сразу заметила ухудшающееся настроение Тантоитана. И запоздало пожалела, что так себя повела. Но в данный момент вроде как идти на попятную и самой бросаться на шею ей было не с руки. Тем более в новом амплуа, о котором теперь знали и обе подруги. Да что там подруги! Майор Хайнек тоже знал, как и его провожатый. Контрразведчики и дополнительные силы прикрытия, которые разместились в дорогущем ресторане и теперь делали вид, что весьма интенсивно пытаются допить стакан сока или маленькую чашечку кофе, тоже знали. И вообще, эту встречу она себе представляла совсем иначе и в совершенно другом месте. Ведь для того, что предстояло сделать, надо было ой как тщательно подготовить своего любимого, все ему разжевать, намекнуть, подстраховаться и перед раскрытием самой главной тайны на всякий случай выпросить дополнительное прощение.

Естественно, что прощение уже имелось давно, четкое и безоговорочное. Но вот данная ситуация за столом ну никак не способствовала так желаемому взаимопониманию. Если рассерженный Парадорский вдруг себе что-то втемяшит в голову, может получиться крупный скандал. Уж кто-кто, но любящая его девушка это лучше всех осознавала.

Поэтому решила надавить на чувство ответственности и воинской дисциплины. А для этого были самые серьезные поводы. И, немного утолив свой голод холодными блюдами, перешла к укорам:

— Ладно, то, что вы нагрубили людям из контрразведки и пугали их оружием, еще куда ни шло. Что взять с раненых, нервных воинов? — При этом она строже всего посмотрела на самого здорового, на Николя. — Но вот скажите мне: почему вы не выполнили прямой приказ маркиза Грока явиться к нему для собеседования?

Майор вопрос проигнорировал полностью, продолжая есть, что уже насторожило и его товарищей. Поэтому, раз обвиняют всех троих, попытался ответить Армата:

— Прямой приказ передается из уст в уши. Или в письменном виде. В крайнем случае, есть краберы или визоры. Ничего такого незнакомые, подозрительные люди нам не предоставили.

— Глупости какие! — возмутилась капитан. — Вы не в тылу врага, а рядом со ставкой императора. Здесь все свои. К тому же именно в приемной маркиза Грока и я в то время сидела, ожидая вашего прибытия.

— Тем хуже для этих олухов, — насупился и Николя, демонстративно откладывая вилку в сторону и собираясь спорить. — Почему сразу не рассказали? Почему не предъявили все трое свои документы? Почему начали с дурацких шуточек, а затем перешли на угрозы? Наши камеры скафандров все записали для протокола. Так что наши действия полностью правомочны.

Но Клеопатра Ланьо и не думала отступать:

— В любом случае господин маркиз вас не поймет. И за невыполнение его приказов обязательно накажет!

— Да на здоровье! Чего бы нам тех олухов жалеть! — Николя даже рукой ткнул в сторону контрразведчиков. — Сами заслужили.

— Что ты меня все с толку сбиваешь? — рассердилась девушка, но тут же капризно надула губки и уставилась на Тантоитана: — А ты чего молчишь?

Тот сосредоточенно отложил вилку, вытер салфеткой рот и сделал очередной глоток коньяка. А затем строгим взглядом уставился в глаза своей невесты и задал неожиданный вопрос:

— Что здесь делает Хайнек?

— Ну-у-у… — Клеопатра не выдержала и отвела глаза в сторону. — Кушает, наверное. Что, не имеет права?

— Может, и не имеет! И почему он ничего толкового не заказал, раз настолько голоден, что бросил свою обязанность охранять императора и его детей?

— Во-первых, Хайнек не обязан перед тобой отчитываться! А во-вторых, у Павла Ремминга уже давно не дети! Они уже давно взрослые и вполне самостоятельные люди.

— Но это не значит, что они не нуждаются в круглосуточной охране!

— Вот если дорастешь до должности командира дивизиона, тогда и будешь распоряжаться: кого и как охранять! — повысила голос девушка. — А сейчас вспомни о дисциплине и подчинении приказам!

— С чего это ты…

Парадорскому очень захотелось и самому повысить голос в ответ, но он оборвал себя на полуслове. И вовсе не потому, что посчитал себя неправым: его удивило поведение Инги и Лидии. Обе боевые подруги сидели окаменев, а приоткрытыми ртами и с каким-то нездоровым ажиотажем, страхом и восторгом следили за Ланьо. И это сбило с мысли окончательно: так на хорошо знакомую подругу не смотрят. Значит, произошло нечто из ряда вон выходящее. И в этом «нечто» следовало разобраться немедленно.

Майор шагнул в сторону и наклонился к уху Лидии:

— Признавайся: чем это она вас так запугала?

Старшая лейтенант Шелди не раз хвасталась своей психологической выносливостью. Раздайся сейчас у нее над ухом выстрел, она бы и не дернулась, скорее, поступила бы как должно при боевой обстановке. А тут она от простого вопроса подпрыгнула смешно на стуле и сразу покрылась испариной. И только через минуту полного молчания с трудом из себя выдавила:

— С чего ты взял?

Но Танти теперь уже смотрел только в глаза своей невесты:

— Что случилось?

Та нервно вскочила на ноги: