включил батарею игломета и снял его с предохранителя. И все трое, словно ежедневно это репетировали, в один голос рявкнули на весь холл терминала:

— Руки в стороны! Не двигаться! — А потом уже сам Парадорский добавил: — Кто такие?! Документы!

Причем готовность к стрельбе была воистину боевая, о шутке никто не подумал, так что все встречающие с бледнеющими лицами развели руки в стороны и замерли на месте. Первым попытался заговорить более старший мужчина в штатском:

— Мы тут…

— Молчать! Тебя никто не спрашивает! Капитан! Не мычать! Отвечать на вопрос!

Со сторон к месту происшествия стали подтягиваться представители наружной охраны и несколько офицеров. Причем все на ходу тоже доставали, приводили в готовность оружие.

— По приказу генерала Грока… — стал мямлить капитан, заикаясь почти на каждом слове. — Мы уполномочены пригласить вас на собеседование, здесь недалеко, в замке…

— Так по приказу или по приглашению?! — вызверился на него майор. — И где документы?

Трясущейся рукой капитан передал свое удостоверение, а на гражданских типов нервно кивнул:

— Эти господа из контрразведки Адмиралтейства, мои коллеги. Просто хотели по пути к господину маркизу задать вам несколько вопросов. Я за них ручаюсь и давно с ними знаком.

— Вот с этого всегда и надо начинать! — раздалось громкое нравоучение. Затем, отдавая удостоверение и ставя игломет на предохранитель, Парадорский обратился к невольным свидетелям этой сцены: — Все в порядке! Можете разойтись! — И вновь вперился взглядом в нерадивого капитана: — А чем докажете, что меня и в самом деле пригласили на собеседование к такому важному и чрезвычайно занятому человеку, как Винселио Грок? Есть письменный приказ? Прямая связь по краберу? Ну?

— Да как-то о приказе никто не подумал. Но меня тут все знают!..

— Мы вас не знаем и совершенно не доверяем! Все остальные нам тут тоже незнакомы. Но они хоть к нам не пристают. Может, вы все в сговоре? Или переодетые шпионы Моуса захватили терминал? — Пока покрасневший капитан что-то пытался из себя выдавить, обвинения закончились решительным пожеланием: — Счастливо оставаться!

Танти двинулся первым к переходу до транспортных тоннелей, а его друзья, часто оглядываясь назад, направились следом. Но как только повернули в переходе, то вниз по эскалатору спускаться не стали, а сразу прошли во внутренние, служебные помещения терминала. Но пока они не скрылись из глаз, оба человека в гражданской одежде благоразумно помалкивали и не двигались, хотя было заметно, насколько сильно им хочется стереть пот со лба. Никто за прибывшими офицерами, обвешанными оружием с ног до головы, следом выступить не решился. Хотя женоподобный капитан уже пытался кому-то дозвониться по обычному телефону.

— Слушай! — зашипел в спину товарища Николя. — А ты не перебрал, часом, с такими действиями? Свои ведь, не враги.

— Чем докажут? Мы вон тоже в форму пиклийцев переодевались и творили среди них что угодно. И опять-таки, ни приказа, ни предъявления документов. Чего это я им должен верить? Очень подозрительные типы.

— Все равно слишком борзо ты себя повел. Считай, что тройку личных врагов уже нажил. Да и маркиз на твой отказ к нему прибыть может такое устроить, что белый свет в овчинку покажется. Он ведь и так слывет самым строгим радетелем за дисциплину и поборником борьбы с любыми нарушениями.

На это отозвался Армата:

— Знаем. Мы его за время учебы раз пять лично видели на построениях. Так он только и надрывался, убеждая, что пересажает всех, кто при неуставных отношениях будет девушек обижать. Все о равенстве твердил да о недопущении.

— Однако! — удивился лучший пилот. — Что-то он к вам явно неравнодушен. К нам он, сколько мы ни учились, никогда даже не заглядывал. Да и к другим, по рассказам коллег. А ведь и у нас женского пола не меньше трети всегда обучалось.

Троица друзей поднялась на второй этаж, предъявила свои документы дежурному и вскоре заняла изолированную комнатку с многополосным аппаратом связи. И функции сразу были распределены:

— Армата — пытаешься связаться с нашими ранеными и выяснить, что у них да как. А мы с Николя начинаем разыскивать Клеопатру.

Полчаса ушло у офицеров на это дело. С госпиталем удалось связаться довольно быстро, и вскоре уже Малыш отчитался за всех сразу и по каждому в отдельности. Больше всех, по его словам, рвался «на волю» Гарольд. Гигант просто уверен был, что оставшиеся на ногах друзья уже вовсю развлекаются, расслабляются и празднуют победу. И грозился сбежать от врачей если не сегодня, то завтра. Все остальные тоже вполне быстро и уверенно выздоравливали, тем более что для лечения воинов использовали самые современные омолодители третьего поколения. А в них переломанные кости срастались за несколько суток.

Напоследок Малыш пообещал скорую встречу и строго наказывал не вздумать проводить свадьбу до тех пор, пока все друзья не смогут на ней присутствовать. Иначе обещал, что как минимум проклянут и здороваться перестанут. Ну и подтвердил все ранее сказанное Николя по поводу ресторана «Пастораль».

А вот с самой виновницей предстоящего свадебного торжества связаться никак не удавалось. На вопросы настырных офицеров, где же капитан Ланьо и как ее отыскать, дежурные, дневальные и прочие неизвестные лица отвечали что угодно, как угодно, ни ничего конкретного или обнадеживающего. Многие о такой военнослужащей не знали, а те, кто знал, отвечали расплывчато, однообразно талдыча, словно по шаблону:

— Капитан Ланьо находится сейчас при исполнении.

— По причинам секретности отвлекать или разыскивать запрещено.

— Обратитесь в департамент информации и подайте им официальный запрос.

Пришлось и в департамент запрос дать, и тем, кто хоть что-то мог знать, оставлять ответную информацию:

— Капитана Ланьо экстренно разыскивает ее жених, майор Парадорский. Просьба ей срочно откликнуться либо на борт флайера (код и номер такой-то), либо пусть сегодняшним вечером приходит в ресторан «Пастораль».

Но в конце концов обзванивать надоело, да и мест уже не осталось, где бы информация о розыске не осталась зарегистрирована. Поэтому решили выходить из терминала и прогуляться по улицам городка. Заодно и присмотреться, где нужный ресторан находится. Да и время уже было обеденное, следовало перекусить, а вернее, плотно пообедать.

Теперь уже точно спустились к транспортным тоннелям и по одному из них, по несущейся дорожке уже через десять минут были в старой части Карласкена. И первое впечатление оказалось весьма благотворным. Тенистые улицы, довольно древние, построенные в разных архитектурных стилях здания. Очень много различных кафе и ресторанов, парковые зоны с прудами, по которым плавали лебеди.

Война сюда и краешком багрового облака не достала. И все здесь дышало пасторальным покоем, мирным величием и нерушимой стабильностью. Действительно, было приятно понаблюдать за гуляющими с детьми мамашами, стайками подрастающей молодежи, роскошными, порой весьма фривольно одетыми молодыми девушками и прилично одетыми, чинно восседающими на скамейках пенсионерами.

Правда, все они чуть ли не замирали на месте и как-то странно посматривали на трех максимально вооруженных офицеров. И Николя не выдержал первым:

— Ребята, мы здесь смотримся, словно дикие орангутанги, обвешанные гранатами. Мне кажется, нас боятся.

Парадорскому пришлось согласиться:

— Да-а… Педставляю, какой у нас видос со стороны. И мне кажется, генерал меня все-таки обманул с приказом императора. Уже пару раз мы видели одиноких офицеров, у которых наверняка даже пистолетов не было.

— Ага! — согласился Армата. — И видели, какими глазами те офицеры на нас косились! Может, мы хоть часть нашего оружия куда-то на хранение сдадим? Не возвращаться же сейчас к флайеру.